— Привет, Дон.

По губам Люси я читаю полное имя ее собеседника.

Люси ведет колонку светской хроники — неудивительно, что всем хочется отметиться на этих самых горячих в Нью-Йорке девяти дюймах. Вот почему телефон у Люси просто дымится.

— Да, да. Я слышала, чего вам стоило восстановить свои права, — мурлычет Люси в мобильник.

— Бедняга.

— Разумеется, я посодействую, но это обойдется вам в кругленькую сумму. Кто сказал, что имидж — ничто?

Вот так и проваливаются рекламные кампании.

— Очень жаль. Если передумаете, позвоните завтра.

Люси нажимает «Отбой» и доверительно улыбается.

— Завтра на шестой странице появится пикантная статья «Как Дон провел отпуск». По официальной версии, он в Аризоне, на курорте. — Люси смеется. — Когда только люди поймут, что тайное рано или поздно становится явным? Ну да ладно, может, одумается прежде, чем статья уйдет в типографию…

Люси промокает накрашенные губки льняной салфеткой и легким движением руки делает из нее лебедя.

— Вернемся к нашей Шелби. Дозрела?

Я киваю.

— Осталось объяснить ей правила. Это твоя привилегия. Но вообще она готова.

— Ви, ты всегда оправдываешь мои ожидания.

Я улыбаюсь Люси — конечно, я оправдываю ее ожидания. Собственную душу я продала почти два года назад, и жизнь моя сразу же круто изменилась.

Был обычный октябрьский день. Мне только что стукнуло тридцать восемь. Я рулила по магистрали. Куда я ехала — домой или на работу? на работу или домой? — какая разница? Магистраль казалась замкнутым кругом, который постепенно затягивался в петлю. Я выла, но никто не слышал моего воя — в «тойотах» отличная звукоизоляция, а окна автомобиля в Ньюарке ни один дурак не открывает, можете мне поверить. Тогда-то Вильгельмина Ломан, бухгалтерша тридцати восьми лет, о которую не вытирал ноги только ленивый, наконец приняла решение. И с тех пор счастлива.

Обязательное условие сделки — вербовка новых душ. Шелби у меня третья. Души я теперь вербую на раз. Первые две попались сравнительно легко: я проехалась по мозгам помощника прокурора, с которым познакомилась на вечеринке, и (есть справедливость на свете!) моей бывшей домомучительницы. Казалось бы, меня хотя бы время от времени должна мучить совесть — ан нет, ничего подобного. Конечно, к Шелби я не испытываю симпатии, но все равно собственное спокойствие меня беспокоит (неплохой каламбур, да?).

Страница перевернута, и моя прежняя жизнь ни в какое сравнение не идет с теперешней — передо мной пресмыкаются знаменитости, без меня не обходится ни один показ мод. А то ли еще будет! Неужели я стану ностальгировать по розовому детству или золотой юности? Я смотрю Люси прямо в глаза. Она тоже уверена: не стану. На долю секунды я замечаю, что у Люси размазалась тушь, однако и рта раскрыть не успеваю, как пятнышко — о-ля-ля! — исчезает, будто его никогда и не было. Рука сама тянется к зеркальцу — но нет, с моим лицом все в порядке: тушь не размазана, помада не съедена. Очаровательна, как всегда очаровательна!

— Ви, тебе ли сомневаться! Мир — это раковина, а ты, моя прелесть, жемчужина. У тебя большое будущее, уж поверь мне.

Ущипните меня, кажется, я сплю.

В дверях появляется Шелби. Она бодро идет к нам, но при виде Люси тушуется и замедляет шаг. С Люси всегда так: у нее особенная аура. Люси словно сгусток чистой, без примесей, энергии, которую полностью контролирует восхитительная оболочка сорок второго размера. Шелби ждет, пока подойдет метрдотель (я гораздо нетерпеливее), и кроит вежливую улыбочку.

Я представляю Люси и Шелби друг другу. Люси начинает разговор. Она, оказывается, применяет индивидуальный подход — по крайней мере, для меня в свое время у нее нашлись совсем другие слова. Сейчас Люси напирает на то, как Шелби повезло: у нее размеренная жизнь, она избавлена от ужасов cause célèbre[5]. Я собираю в кучу свои скудные познания во французском. Люси явно выдумала эти ужасы, но звучит хорошо, и Шелби совершенно очарована.

А теперь пора вытащить козырную карту.

— Ты правда хочешь стать знаменитой? — удивленно восклицает Люси. Затем она долго изучает потолок. — Пожалуй, я смогу тебе помочь.

Шелби икает от нетерпения — обычная реакция организма. Икота не пройдет, пока кандидат не подпишет контракт.

На моих глазах разыгрывается драма. Сюжет старый как мир — человек продает душу дьяволу, — но все равно смотреть очень интересно. Шелби, как и я, ступила на скользкую дорожку, и наблюдение за ее первыми шагами вселяет в меня уверенность в собственной опытности. Да, я через это прошла, я теперь выше всяких сантиментов.

Шелби то и дело отпивает из бокала или принимается за салат, однако взгляд ее прикован к Люси. Все, что хочешь, все, о чем мечтаешь… Зомбирует, как обычно. Я невольно подпадаю под гипнотические речи и забываю, что метод Люси далек от совершенства. И вот я уже мечтаю, и мечты с каждой секундой все смелее. Повторю специально для вас, это важно:

«Все, что хотите».

Ваши желания — это масло в костер человеческой алчности.

По спине бегут мурашки. Я оглядываюсь. Все смотрят на нас — кто украдкой, кто в открытую. Во взглядах смешались зависть и восхищение — оттеночек премерзкий. Впрочем, таковых на палитре человеческих эмоций подавляющее большинство. Еще два года назад я наслаждалась бы подобным вниманием — но я ведь давно уже не достойная сожаления лузерша. Теперь я свободна, в первую очередь от души.

Шелби готова поставить подпись и даже взяла ручку фирмы «Висконти», однако Люси намерена подстраховаться: подпирает подбородок рукой и слегка наклоняет голову, из Кэтрин Зета-Джонс превратившись в Одри Хэпберн.

— Шелби, я не хочу, чтобы ты потом жалела. Назад пути нет. Мы уже не сможем отменить сделку. Я всего лишь обеспечиваю клиентам свободу от совести, от чувства ответственности, вины и прочих заморочек.

Люси обволакивает Шелби паутиной трогательной заботы. У Шелби уже создалось устойчивое впечатление, что в мире только они с Люси. Я, затаив дыхание, жду финальной сцены: Шелби вот-вот должна обречь себя на новую жизнь — не бесконечную, разумеется, зато с безграничными возможностями.

Люси барабанит пальцами по столу.

— Ты хорошо подумала, Шелби?

Шелби кивает.

— Но мы рассчитываем на некоторые услуги с твоей стороны — за добро нужно платить добром, разве не так? Поэтому с каждым новым клиентом, которого ты завербуешь для нашей Программы, твой потенциал будет увеличиваться и ты сможешь переходить на очередной уровень. Всего у нас девять уровней. Ты пока на подготовительном. Твое обучение рассчитано на тридцать дней. Ви — твой ментор. Мы настаиваем на том, чтобы ты с осторожностью пользовалась своими новыми возможностями. Чем меньше народу знает о Программе, тем лучше она работает.