ПАТРИЦИЯ: Да. В подъезде было темно, но внутрь проникал свет от уличного фонаря. Я его узнаю. И голос его я тоже хорошо запомнила.

КЛИНГ: Вы сказали, что он велел вашей кузине замолчать?

ПАТРИЦИЯ: Да, но это случилось, когда она уже перестала кричать. Она закричала, когда он вышел из темноты, а потом увидела нож и замолчала. Но он все равно приказал ей заткнуться.

КЛИНГ: Что он еще сказал?

ПАТРИЦИЯ: Он обещал, что нас не тронет, если мы будем вести себя послушно. Он держал Мюриэль за запястье, а я стояла у противоположной стены. Он приставил к Мюриэль нож.

КАРЕЛЛА: Что это был за нож?

ПАТРИЦИЯ: В каком смысле?

КАРЕЛЛА: Выкидной или…

ПАТРИЦИЯ: Ах, вы об этом. Нет-нет, это был обычный нож. Знаете, вроде тех, которыми пользуются на кухне.

КАРЕЛЛА: Нож был коротким или длинным?

ПАТРИЦИЯ: Думаю, лезвие было сантиметров десять.

КАРЕЛЛА: И когда преступник показался из темноты, он уже держал в руке нож?

ПАТРИЦИЯ: Да.

КАРЕЛЛА: Откуда именно он появился? Справа или слева?

ПАТРИЦИЯ: Кажется, справа. Да, точно, справа. Мюриэль стояла справа, так что и он должен был появиться оттуда. Понимаете, он ведь схватил именно Мюриэль.

КЛИНГ: Что случилось после того, как он велел Мюриэль замолчать?

ПАТРИЦИЯ: Он заставил ее опуститься перед ним на колени. А потом сказал, что она должна делать то, что он потребует. Сказал, давай действуй, я знаю, тебе этого самой хочется. А я смотрела. Стояла у стены и смотрела. Она сделала все, что он требовал, и я думала, что после этого он нас отпустит. А он вдруг начал бить ее ножом… это… это было так жутко… Он снова и снова бил ее ножом, а я стояла, смотрела и не могла поверить своим глазам, не могла поверить в реальность происходящего, что он творит такое с ней… И я знала, что будет дальше, я знала, что он заставит меня проделать то же, что и Мюриэль, сперва пообещает, что меня не тронет, а потом все равно изрежет… Я поняла, что мне надо бежать, но почему-то не могла сдвинуться с места. Стояла как вкопанная и смотрела, как он творит с Мюриэль такое… А потом он…

КАРЕЛЛА: Патриция, вам вовсе не обязательно…

ПАТРИЦИЯ: Нет, я хочу вам рассказать как все было. Он повернулся ко мне и сказал: «Теперь твоя очередь», и сперва я подумала, что он решил проделать со мной все то же самое, что и с Мюриэль, а потом до меня дошло, что он собирается меня убить. Он пошел ко мне с ножом в руке, он целился им мне прямо в лицо. Я выставила руку, чтобы защититься, и отмахнулась, знаете, вот так, чтобы уберечь лицо, и он ударил меня ножом по ладони. Я выставила другую руку, а он все пытался прижать меня к стене и бил ножом по рукам. Кончиком ножа он разрезал мне платье. Тут я вспомнила, что он сотворил с грудями Мюриэль, и заорала что есть мочи. Только меня все равно никто не слышал – в округе ни души, весь микрорайон выделили под стройку. Именно в тот момент я и пропустила удар ножа, видите – располосовал мне лицо под глазом. Не знаю, как мне удалось вырваться. Наверное, двинула его ногой. Помнится, когда я выбегала из дома, он стонал, скорчившись на полу, так что, скорее всего, я ему ногой заехала. Потом услышала, как он завопил за моей спиной, услышала, как он бежит вслед за мной вниз по ступенькам крыльца. Я знала, что если он меня догонит, то убьет, как Мюриэль. Я пыталась сообразить, что мне делать. И подумала, что если побегу домой, то он может меня настичь либо на лестнице, либо в коридоре – дело в том, что мы живем на третьем этаже. Но если я побегу к полицейскому участку и если успею до него добраться, то вокруг будут полицейские и он не сможет причинить мне зла. Поэтому я и побежала к участку.

КЛИНГ: Он гнался за вами?

ПАТРИЦИЯ: Не знаю. Думаю, да. Знаете, в двух кварталах от участка я поскользнулась и упала. В этот момент за мной вроде уже никто не гнался. Наверное, он махнул на меня рукой. Вы его поймаете?

Допросив Патрицию, Карелла и Клинг спустились в морг, где встретились с врачом, который изложил им предварительные результаты осмотра тела убитой. Несмотря на то что в ходе нападения преступник нанес девушке множество увечий, смертельным, по мнению доктора, скорее всего, стало проникающее резаное ранение, протянувшееся от шеи до плеча, – шестнадцать с половиной сантиметров в длину и три сантиметра в глубину. В результате этого удара преступник полностью перерезал жертве левую общую сонную артерию и яремную внутреннюю вену, одновременно повредив левую долю щитовидной железы и переднюю долю трахеи. С точки зрения врача, смерть наступила в результате обширной кровопотери, усугубленной воздушной эмболией и попаданием крови в дыхательные пути.

Врач пояснил, что всякий раз, когда необходимо установить факт изнасилования жертвы перед убийством, проводится осмотр половых органов на предмет наличия повреждений, следов крови, семени, а также посторонних объектов вроде волос нападавшего. Исследование тела не выявило следов спермы ни на одежде девушки, ни в области влагалища, ни в заднем проходе, ни в желудочно-кишечном тракте. Впрочем, отсутствие волос и следов семени нападавшего вовсе не исключало факт изнасилования. Одна из ран, нанесенных девушке, вполне могла иметь сексуальную подоплеку. Эта рана привела к обширному кровотечению и вполне могла стать причиной смерти. Речь шла о разрыве стенки влагалища, который произошел из-за введения в область таза острого предмета, вероятнее всего орудия убийства, и последовавшего за этим рассечения левой подвздошной артерии. Тут врач попросил у детективов дозволения высказать свое мнение, выходящее за пределы его специализации – патологии и токсикологии. Когда полицейские с большим интересом попросили доктора продолжать, он заявил, что, скорее всего, детективы имеют дело с убийцей-садистом, который способен получить сексуальное удовлетворение лишь одним способом – лишая своих жертв жизни. При этом врач тут же отметил, что поскольку он не психиатр, то это лишь его частное мнение.

Поблагодарив его, детективы отправились в заброшенный дом на углу Хардинг-авеню и Четырнадцатой улицы.

Поскольку с официальной точки зрения расследованием убийства предстояло заняться Карелле, то он, возглавив следствие по этому делу, сразу связался с дежурным сержантом и попросил его поставить в известность о случившемся целый ряд лиц, чья деятельность связана с охраной правопорядка. Так полагалось делать всякий раз, когда происходило убийство. Дежурный сержант немедленно принялся за работу. Сперва он позвонил начальнику отдела судебной экспертизы, потом в межведомственный отдел, чтобы сообщить номер протокола судмедэкспертизы, затем – заведующему следственным отделом восемьдесят седьмого участка лейтенанту Бернсу, а также самому начальнику участка капитану Фрику, чтобы уведомить их о начале расследования по делу об убийстве. Затем он связался с начальником окружного следственного управления, убойным отделом главка, полицейской лабораторией, фотолабораторией и отделом дактилоскопии. Если бы преступник пустил в ход огнестрельное оружие, сержанту также пришлось бы позвонить в отдел баллистической экспертизы. Кроме того, в случае задержания преступника сержант был готов в любой момент связаться с окружной прокуратурой, чтобы запросить их представителя вместе со стенографом. Ну и само собой, он позвонил жене, предупредив ее, что работы у него по горло и он может припоздниться.