– Вот ваши деньги, – делаю небольшой взмах рукой, не двигаясь с места, нас разделяет пара метров, и никто не стремится сокращать расстояние. – Сделка отменяется. Простите.

Последнее слово выдавливаю из себя из вежливости. Не думаю, что ему нужны мои извинения, да и вряд ли они искренне звучат.

– А причину узнать можно? – мужчина не двигается с места, я начинаю чувствовать себя нелепо с вытянутой рукой.

Опускаю её, говоря:

– Просто не считаю для себя возможным обманывать девушку. И не считаю, что наши мастера могут на неё плохо повлиять. Так что заберите деньги, и будем считать, что вчерашнего разговора не было.

Вот теперь он идёт. Медленно так движется на меня, глядя в упор, я поневоле отступаю, даже не осознавая этого, пока не упираюсь попой в край столешницы. Мужчина оказывается напротив, непозволительно близко, продолжая смотреть. Сердце совсем обезумело, кажется, не знает, то ли остановиться, то ли из груди выпрыгнуть. Чувствую, как ноздри дразнит терпкий, но свежий аромат туалетной воды, мне теперь ещё не дышать, что ли, а то ведь и голова закружится. Какие у него длинные пушистые ресницы, и такие пухлые губы, легкая щетина придаёт особую притягательность образу. Я нервно сглатываю, чувствуя, как сильно пальцы сжимают злосчастный конверт.

– Забирайте деньги и уходите, – выдаю эти слова, чувствуя, что дыхания не хватает. Мужчина снова усмехается.

– Тебе не говорили, что ты похожа на зайца, Злюка? – спрашивает, выпрямляясь, а мне в лицо ударяет краска, снова сжимаю конверт в руках.

Смущение отходит на второй план, уступая место злости. Есть у меня такая беда, в детстве обзывали кроликом из-за приподнятой верхней губы. Я комплексовала, да и сейчас порой бывает. Вот из-за таких субъектов.

– А вам никто не говорил, что вы старый зануда?

Да, дурацкий выпад, намеренно хочу задеть мужчину, который прекрасно знает себе цену. И вряд ли зажатая девчонка в костюме пятиклассницы, как он выразился раньше, может повлиять на его самооценку.

Мужчина мгновенье щурится, глядя на меня, а потом тянет из рук конверт, я не сразу соображаю, все ещё крепко держа его.

– Деньги отдайте, – бросает он, я быстро отпускаю конверт. Внутрь мужчина не заглядывает.

– Уверен, там все, а если нет – вам же хуже, – развернувшись, идёт к двери и, уже толкнув ее, оборачивается: – Зря ты так поступила, Злюка, заказ Марины я отменяю.

– Вы не имеете права! – срывается против воли. Мужчина усмехается. – В таком случае скажите ей об этом сами.

Сверлю его взглядом, но он остаётся непробиваемым.

– Скажу, – произносит в итоге и уделяется. Ну вот и все. Офигенно. Ни денег, ни заказа. Вот не дура ли я, а? Из странного желания помочь Марине подставила себя. Да и ребят по факту тоже. Вот они обрадуются, когда узнают.

И тем не менее, решаю им пока ничего не говорить. Лучше подожду звонка от Марины, ведь отец должен сообщить ей, что отменил заказ. Кусаю нижнюю губу, кажется, я зачем-то влезла в чужие семейные отношения. Вот оно мне надо было вообще, а?

Рабочий день проходит в волнении. Сама не знаю, чего жду, но то и дело поглядываю то на дверь, то на телефон. Жду, что Марина позвонит и отменит заказ. Но в итоге около пяти девушка появляется сама. Одного взгляда хватает, чтобы понять: Марина злится. Очень злится. Тяжело дыша, так что грудь призывно вздымается под футболкой, она размашисто проходит к столику для посетителей, за которым сейчас только я.

– Отец был у вас, да? – спрашивает сходу, я киваю, приглядываясь к ней. С этого хама станется наболтать какой-нибудь ерунды, выставив нас виноватыми.

Марина порывисто выдыхает, почти падая на диван.

– Я так и знала, что он все испортит! Он мне заявил, что ваша контора ненадежная, и он не собирается с вами связываться. Нормально, да? О каком тогда доверии речь? Он ведь сам, сам дал мне свободу в подборе мебели, а вот что в итоге! Он не хочет! Можно подумать, я хотела сюда переезжать из Москвы? Торчать в этом городе без друзей и перспектив, потому что ему взбрело в голову…

Кажется, девушка понимает, что заболталась, потому что обрывает свою речь на полуслове.

– Ладно, извини, Аля. Я просто на эмоциях, не должна была вываливать все это…

Я понимающе киваю, подвигая к ней тарелочку с печеньем.

– Может, водички? – задаю вопрос, но Марина только отмахивается, начиная грызть печенье.

– Значит, заказа не будет, я правильно понимаю? – спрашиваю ее.

– Ещё как будет, – Марина отвечает с лёгким злорадством.

– А кто его оплатит? – спрашиваю осторожно. Все-таки сумма выходит внушительная. Этот вопрос немного охлаждает пыл девушки. Закусив губу, она пару секунд соображает, потом говорит:

– Давайте оставим заказ на мою комнату… У меня есть кое-какие сбережения, а отец пусть сам обставляет остальное, если ему так припекает от моего выбора, – фыркает, засовывая в рот ещё одну печеньку.

– Хорошо, – соглашаюсь я, – тогда сделаю заказ материалов только на твою комнату. Предоплата завтра, как и договаривались?

– Да, завтра занесу, пришли мне тогда новую сумму в мессенджер, ладно?

Ответить не успеваю, потому что из мастерской показывается Савва. Марина тут же подскакивает и скользит по нему взглядом. В общем-то, парни у нас красавцы, есть на что посмотреть, но все равно я напрягаюсь. Откуда мне знать, может, отец неспроста волнуется за свою дочку? Надо бы за ними присмотреть…

– Марина, привет, – Савва широко улыбается, демонстрируя радушие, – что-то случилось?

Я вкратце рассказываю, что мы урезали проект. Савва, если и огорчён, то виду не показывает.

– Слушай, Марина, а что ты делаешь в пятницу вечером? – спрашивает вдруг и, не дождавшись ответа, продолжает: – Не хочешь сходить в клуб? У нас собирается небольшая компания, можешь присоединиться.

Я мысленно закатываю глаза, вот друг детства совсем мне сейчас не помогает. Марина, конечно, соглашается, радуется, хлопая в ладоши, правда, после того, как Савва уходит.

Так, с парнями точно переговорить не помешает. Они у меня ещё те ловеласы.

– Ты тоже идёшь? – задаёт вопрос Марина.

Обычно я на подобные мероприятия не хожу, и вообще клубы и отрыв это не моё, но в этот раз зачем-то брякаю:

– Ага.

– Весело будет, – мечтательно тянет девушка, а я мысленно добавляю: очень весело.

Роман

Естественно, Маринка вспылила. Ругалась, доказывала свою правоту. Я молчал. Обозвала меня глухой стеной и убежала. По-дурацки, конечно, вышло, но теперь и вовсе не хочется отступать. Дам слабину, она будет знать, что может добиться своего истерикой. Ну или будет пытаться это сделать.