– Понятно. – Двуглавый орел на воротах улетел в сырую мглу, и в кабине стало темно и тихо. Потом раздался глухой стук – голова ефрейтора Резинкина снова вошла в соприкосновение с пластиком «баранки». Несколько секунд Юрий таращился в заоконную черноту, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, и в особенности – куда сейчас направлен автоматный ствол. Потом вспомнил еще об одной стороне этой проблемы и снова высунулся из кабины.

– Простаков! Эй, в кузове!

За отсыревшим брезентом тента завозились, звякнул металл. Кто-то обиженно взвыл и тут же затих. Гулкий бас разнесся по окрестностям секретного объекта:

– Что, приехали, товарищ лейтенант? Вылазим?

– Сидеть!!! – суматошное клацанье затвора Мудрецкий почувствовал не барабанными перепонками, а похолодевшей спиной. – Никому из машины без приказа не высовываться! Брезент сзади опустить!

– А если по нужде, тогда как? – деловито поинтересовался кузов сонным голосом рядового Валетова.

– Прямо на дорогу! – рявкнул лейтенант. – Приоткроешь и вывесишь рабочую часть! Высунешь чуть дальше – отстрелят без предупреждения! Простаков, проследишь за всеми!

– Поня-ятно, – грустно пробасил сибиряк. – Эк серьезно тут у них...

Где-то в мокрой темноте облегченно вздохнули и клацнули металлом. «Предохранитель, – узнал звук Мудрецкий. – А жить-то, как говорится, хорошо... И чего я, дурак, на кафедре выеживался?» С университета мысли самым естественным образом переключились на дом... родителей... саратовские улицы... «Тут ведь рукой подать, – в который раз за этот день подумал Юра. – Ну, пусть часа два в одну сторону... Надо будет что-то придумать. Это что же получится – до Саратова в три раза ближе, чем до Стойлохрякова, я тут сам над своей командой начальник, а...»

Приятные мысли были решительно прерваны скрежетом железа. В ночи засветился желтый прямоугольник с четким силуэтом посередине. Силуэт качнулся, приблизился к машине.

– Эй, Мудецкий! Жив еще? – донесся сиплый голос. – Давай заводи, поехали!

– Да куда ехать-то? – Обрадованный лейтенант принялся тормошить Резинкина. Водитель вяло отбивался и мычал, не покидая уютную «баранку». – Я же тут не знаю ничего... Резинкин, подъем!!!

– А, чего надо? – Кабина содрогнулась от мощного удара. – Уй-йю, бли-ин! Нельзя же так пугать, товарищ лейтенант! Вот проломил бы я сейчас крышу, и потом бы не смог нормально водить машину.

– Это почему вдруг? – хмыкнул Мудрецкий. – Из-за сотрясения мозгов?

– Нет, не сотрясение, а вот была бы дырка, и мне бы дождь прямо на голову тек, глаза заливал. Ну как тут обеспечить безопасное вождение?

– Так, лейтенант, ты едешь или тут ночуешь? – Дежурный вскарабкался на подножку, втиснулся в кабину. – Ну-ка, подвинься, а то расселся, как твой хряк в стойле... Давай, давай, водила, запускай свой агрегат, я тут с вами спать не намерен! В следующий раз, лейтенант, если приезжаешь по приказу из округа, так и говори старшему по званию. Я что, всех подполковников в России знать должен? Подполковников в нашей армии много, а майор Маркин один на всех!

«Шишига» заскрипела, недовольно фыркнула и замолчала. Потом все-таки решила, что на дороге порядочные машины не ночуют, и уступила домогательствам стартера – заурчала, вздрогнула и завелась. Двуглавый орел перед фарами нехотя подался в сторону, открывая посторонним взглядам секретный асфальт между тускло белеющими полосами государственного бордюра. Майор сказал: «Поехали!» – и махнул рукой, показывая – куда именно. Впрочем, пока других вариантов и не намечалось. Под недовольный шум разбуженного кузова лейтенант Мудрецкий въехал в столицу войск химзащиты. Почетный эскорт следовал на некотором удалении позади – верный «УАЗ» дежурного двинулся за хозяином.

По обочинам дороги по стойке «смирно» выстроились тополя, толстые, как командир отдельного батальона, и выглядевшие почти по уставу – все в зеленых пятнах. Вот только никогда и никто не видел, скажем, того же подполковника Стойлохрякова в белых сапогах. А деревьям что, деревья возражать против нарушения формы одежды не могут. Даже если бы и захотели. Поскольку деревья здесь не сами по себе, а тоже на службе. Приказано побелить на метр от земли – и будут стоять побеленные. И ровно на метр, и пусть только попробуют фасон давить и комель в гармошку собирать! Кое-кто, видимо, все-таки попробовал: в строю то и дело попадались свободные места. Даже пеньков не осталось.

Промелькнул плакат с суровым автоматчиком в каске, бдительно охранявшим огромный трехцветный флаг. Слева почти минуту тянулся бетонный забор высотой метров пять-шесть, нарядно поблескивавший по верхней кромке витками колючей проволоки. Справа где-то очень далеко просвечивали цепочки огоньков. Наконец Мудрецкий не выдержал и поинтересовался:

– Товарищ майор, а где же городок?

– Ишь, чего захотел, шпион проклятый! – радостно оскалился дежурный. – Сразу в городок ему! Может, вам еще и казарму отдельную выделить? Ничего, не лето, и в палатке поживете. Сейчас в учебный центр вас отвезу, там уже одни чудики отдыхают. Тоже начальство послало, будто, кроме нас, некуда. А городок – это за вторым периметром, туда вообще только по специальному пропуску. – Майор задумчиво почесал переносицу. – Вообще-то здесь тоже, но это мы и завтра выписать можем, а дальше без допуска – ни-ни, и думать не моги. Вот поговоришь с особистами, они тебя пощупают, послушают, подписку возьмут...

– Под что?! – ужаснулся Резинкин. Машина вильнула и противно заскрипела колесом по бордюрному камню.

– А вот заставлю завтра все белить от полигона до КПП, поймешь, под что, – грозно пообещал майор. – Ты смотри, куда едешь! По этой дороге, между прочим, то комиссии, то делегации катаются, а ты с первого дня нам внешний вид портишь! Так, о чем это я?

– О палатке, – подсказал Мудрецкий. – Понимаете, мы думали, будем в казарме жить, так что палатку нам не выдали. Нас же не предупредил никто... И что теперь делать?

– Где я тебе палатку найду в два часа ночи? Вот утром вами займутся, тогда и выпрашивай, а пока так переночуете.

– Так ведь дождь! – возмутился Юра. – Как же под дождем в чистом поле ночевать? Может, тут хоть сарай какой-нибудь есть?

– Есть, есть, – утешил дежурный. – На полигоне целых три помещения свободных, никто не живет. Хотите, занимайте, если понравятся. Крыс-мышей нет, блох тоже. Даже тараканы не приживаются.

– А почему? Есть им там нечего, что ли?

– Дышать нечем, – пояснил майор. – Там каждую неделю кого-нибудь чем-нибудь окуривают. Запашок, конечно, густой, но зато крыша не протекает. Так что я бы лучше в машине заночевал. Эх, летеха, ты что, первый раз на выезде?

– Не первый, – с гордостью признался Юра. – Нас даже в тайгу с вертолетов выкидывали, на выживание.

– То-то я гляжу... Не иначе – без парашюта прыгали, – подозрительно покосился майор Маркин. – Ты где училище заканчивал, в Саратове?

– В Саратове, – кивнул Мудрецкий. Потом все-таки уточнил: – Только не училище, а военную кафедру.