Стиснув зубы, Хилда поднялась с кресла и устремила на приближающихся охранников полный презрения взгляд.

— Подозреваю, что мистер Кертис не вернется?

— Совершенно верно, мадам, — услышала она насмешливо-учтивый ответ. — Мистер Кертис просил передать вам, что в следующий раз вызовет полицию.

— Неужели? Ну мы еще посмотрим!.. Нет, обойдемся без этого! — вскричала Хилда, когда один из охранников взял ее за локоть. — Я сама уйду.

Однако, несмотря на ее протесты, охранники сопровождали Хилду до самого выхода на улицу. Несколько минут она стояла на тротуаре, глядя на верхние этажи здания и стараясь держать себя в руках. Наверное, этот негодяй сейчас наблюдает за мной в окно и самодовольно ухмыляется, празднуя триумф.

— Ты еще получишь свое, Бертолд Кертис, — угрожающе пробормотала Хилда. — Я тебе такое устрою!..

Глубоко вздохнув несколько раз, она попыталась успокоить сердцебиение и собраться с мыслями. Откуда у отца Петл такая уверенность в своей правоте, что он приказал охране вышвырнуть меня? Ведь он же понимает, что в наши дни глупо блефовать по поводу отцовства.

И, кем бы ни был Бертолд Кертис, он отнюдь не глупец.

Внезапно Хилду осенило: наверное, он убежден, что Флора сделала аборт, на который он дал деньги, поэтому и не поверил, что Петл его дочь. Может, даже подумал, что этот ребенок мой. Когда Бертолд пристально рассматривал меня, он, похоже, пытался припомнить: «Спал ли я когда-нибудь с этой женщиной. Если не спал, то это явно попытка шантажа на почве отцовства».

Эх, как же я оплошала! Надо было сразу сказать ему, что я не являюсь матерью Петл.

— Твоя новая мамочка просто идиотка, — сообщила Хилда проснувшейся малютке, катя коляску к стоянке такси на углу. — Но не волнуйся. У меня имеется план действия в чрезвычайных обстоятельствах. Так как твой папочка, возможно, принял меня за мошенницу, мы повидаемся с твоей бабушкой и подберемся с этой стороны. Пожалуйста, не смотри на меня с укоризной — в такси я тебя покормлю и переодену. У меня все с собой, бутылочки, памперсы и прочее.

Несколько прохожих обернулись, глядя на высокую эффектную брюнетку, которая катила по тротуару новенькую нарядную коляску и, не обращая ни на что и ни на кого внимания, разговаривала с младенцем.

— Подожди, твоя бабушка увидит, какая ты красивая. И какая хорошая. Она не сможет не признать тебя. А посмотри на меня? Дурнушка, как частенько говорила твоя настоящая мама. И, наверное, была права. Однако она ошибалась относительно моей неспособности любить. Да, моя дорогая, тут она здорово ошибалась…

Ну и нахалка!

Бертолда душил гнев, когда он наблюдал из окна, как его недавняя визитерша удаляется по улице, катя перед собой коляску. Что, черт побери, за игру она затеяла?! Как могла надеяться, что кто-то купится на ее наглое заявление? Если даже я и оказался среди тех невезучих, кто воспользовался бракованными презервативами, то неужели она предполагала, что я не вспомню, спал ли с ней?

Она была не из тех женщин, кого Бертолд мог бы забыть. Хотя и в немногом, но шантажистка точно соответствовала его вкусу. Бертолда всегда привлекали высокие, стройные брюнетки с одухотворенными лицами и сверкающими глазами, которые с первой же встречи ясно давали понять, что с пренебрежением относятся к мужчинам. Ему нравилось принимать этот вызов и укладывать их в постель, а затем наблюдать, как под воздействием его ласк они забывают о своей феминистской агрессивности. У Бертолда было несколько относительно продолжительных романов с такими особами, и он гордился тем, что после разрыва любовных отношений оставался с ними в дружбе.

Да, безусловно, я вспомнил бы, если бы спал с этой… черт, я даже не знаю ее имени! Лизелотт она назвала только имя младенца. Петл. Но мне это имя совершенно ни о чем не говорит!

Бертолд продолжал наблюдать за незнакомкой с коляской, пока та не скрылась за углом. Он был уверен, что видит эту шантажистку в последний раз, и почти сожалел, что поторопился вышвырнуть ее. Надо было бы расспросить, выслушать ее сказку и выяснить, что ей нужно.

Денег, наверное, решил Бертолд, отворачиваясь от окна и направляясь к дверям кабинета. Что же ей еще может быть нужно? Но почему именно меня она выбрала объектом своей авантюры? Ведь не из-за репутации же ловеласа! Я не из тех мужчин, кого можно убедить, что я переспал неизвестно с кем, будучи в состоянии сильного алкогольного опьянения или под воздействием наркотиков. Я никогда не напивался и не употреблял наркотики!

А может, она меня с кем-то спутала? Может, сама забыла, с кем переспала? Возможно, отец ее ребенка какой-то другой мужчина, работающий в «Кертис лтд.» или в другой фирме, расположенной в этом здании. Может, даже похожий на меня.

Да, наверное, именно так и есть. Она ошиблась, перепутала.

Бертолд приказал себе забыть об этой женщине и вернуться к работе. Он и так уже потерял много времени.

Оказалось, что миссис Кертис проживает неподалеку от Гайд-парка, на Кендал-стрит, в старом, но престижном районе. Хилда могла только догадываться, сколько стоит здесь даже самый скромный дом.

А миссис Кертис проживала в отнюдь не скромном доме. Ее жилище представляло собой двухэтажный величественный особняк, перед которым был разбит великолепный, тщательно ухоженный цветник.

Увидев владения Кертисов, Хилда сделала вывод, который напрашивался сам собой: эта семейка всегда была богатой, ее отпрыски считали себя выше других людей. Высокомерие столь же естественно для них, как дыхание.

И если миссис Кертис окажется высокомерной и заносчивой особой, рассуждала Хилда, она никогда не пустит в свою жизнь незаконную внучку, пусть даже Петл самая замечательная девочка на свете. Возможно, миссис Кертис такая же грубиянка, как и ее сын. И так же быстро, как и он, укажет незваным гостям на дверь.

Хилда колебалась всего несколько секунд: взглянув на малютку, которую держала на руках, она укрепилась в своей решимости. Ни одна женщина в мире не сможет отвергнуть Петл. Ни одна, если только у нее есть сердце!

Когда Хилда выбиралась из такси, ей в голову пришла другая пугающая мысль. Что, если матери Бертолда Кертиса нет дома?

Адрес миссис Кертис она узнала без особого труда, прибегнув к помощи своих актерских талантов. Хилда позвонила секретарше Бертолда Кертиса и, изменив голос и имитируя французский акцент, сказала, что она флорист, должна сегодня доставить миссис Кертис цветы, которые заказал для нее сын, но потеряла адрес.

Сочиняя эту сказочку, Хилда даже не знала точно, жива ли мать Бертолда, — просто предположила, что у него должна быть мать. Хотя Хилда ничуть не удивилась бы, узнай она, что самовлюбленный, страдающий манией величия негодяй Бертолд Кертис был зачат в пробирке.

Положив через пару минут трубку, Хилда уже знала все, что ей требовалось. Миссис Кертис жива и здорова. Не заподозрившая подвоха секретарша дала и адрес.