Очнувшись, больная первым делом заявила, что не собирается мокнуть под дождем в новом, подаренном дочерью на день рождения цветастом костюмчике, который, как ей кажется, обязательно полиняет. А поэтому помрет другим разом – в хорошую погоду. У санитарки тут же прихватило сердце. Сейчас обе пожилые дамы хоть и лежат в разных отделениях, но дружат все свободное от процедур и сна время.

С половины восьмого мы сидели у Наташки на кухне и поочередно глазели то на часы, то на трубку городского телефона. Временами я еще успевала взглянуть в темное окошко мобильника Анны.

– Я бы на ее месте непременно позвонила по домашнему телефону от последнего щенка. Анна жаловалась, он в Текстильщиках живет, оттуда до нас пилить и пилить… – вздохнула Наташка. – Хозяева у него при деньгах, зато с приветом. Вместо детей завели собаку с серьезной родословной и без конца таскали ее на руках. Теперь у щенка слабые лапки. Анна порекомендовала им заставить собаку плавать, так хозяйка ежедневно стала выгуливать лабрадоренка на речку и барахтаться вместе с ним в воде по полчаса. Не помогло. Тогда они вывезли собаку на море. Вчера вернулись. Зря предки щенка в свое время не согрешили. Королевская кровь слишком голубая…

– Ты уверена, что ваши часы идут правильно?

Меня совершенно не занимали никакие щенки.

– Полчаса, наверное, сидим, а всего пять минут прошло.

– А не надо обращать на них внимания. Давай выйдем к подъезду? Постоим, погуляем…

– Хорошая мысль. Только Деньку не бери.

– Сама знаю. Боря приучил ее к команде «Рядом! Сидеть!» или «Сидеть рядом!», точно не помню. Теперь можно не беспокоиться, что удерет, только беда в том, что собаку слегка переклинило – всем прохожим старается лапу подать. Не все понимают хорошее воспитание – шарахаются… Ты что, прямо так и пойдешь в люди? – В голосе подруги звучало осуждение, которого я вначале не поняла. – Прямо с кухонным полотенцем на плече? Хотя для конспирации… Вдруг за Анной этот маньяк следит? Пожалуй, я тоже переодеваться не буду и полотенце прихвачу. В него мобильник и замотаем. А для достоверности переговоров коробку с хлористым кальцием прихвачу. Хотя мне его жалко.

– Ты меня поражаешь! Что значит коробка твоего кальция, смешанного с хлоркой, по сравнению с жизнью Анны?!

– Она значит возможность приготовления кальцинированного творога. Берешь пакет молока, вливаешь туда ампулу… Да ты и сама прекрасно знаешь. Ой, что-то я так нервничаю!

– Я догадалась. Ты в мое кухонное полотенце свой мобильник пеленаешь и при этом болтаешь, не переставая.

– Слушай, прекрати попрекать меня полотенцем! Я тебе свое подарю. Что ты сказала?

Повторять не пришлось. Подруга с высоты своего роста тупо посмотрела на дело рук своих и аккуратно распеленала телефон.

– Сколько лет прошло с момента окончания медучилища, а все помнится. Мы практику в роддоме проходили.

– В жизни – тоже, – вздохнула я. – Наши дети росли без памперсов. Даже ткани на пеленки не было.

– Зато мы думали, что одной ногой в коммунизме, и жалели весь капиталистический мир, у которого обе ноги завязли в дерьме. Кто ж знал, что это просто ковровое покрытие… такого цвета. Я пойду за хлористым кальцием.

Вернулась Наташка очень быстро. Я даже не успела очередной раз сотворить себе из нее кумира – у подруги всегда идеальный порядок и все вещи на своем месте. Единственный недостаток ее домостроя – муж и сын постоянно ищут это самое «свое место» собственных вещей.

– Чудеса-а-а, блин! – промычала она, и мне сразу не удалось понять, что такого чудесного в коробке с лекарством, которую Наташка держала на вытянутых руках, как каравай. Пришла в голову безумная мысль, что кальцинированный творог получился у подруги и без молока. Прямо из воздуха. – Анна действительно оставила у меня коробку с лекарством для местной анестезии…

– Тебе повезло больше, – чуть запнувшись, сказала я. – На мою долю пришелся аппарат с угрозами. По крайней мере, нам незачем таскать вниз кухонное полотенце. Будет весьма интересно, если Анна вообще не теряла свой мобильник.

– Ты хочешь сказать… Ирка! Сейчас же вспоминай, когда ты последний раз убиралась на холодильнике?!

– Вчера… – слегка помедлив, неуверенно ответила я.

Перед глазами мысленно пронеслась картина моего вдохновенного труда. Чудесное виденье притормозилось на этапе привычного сбрасывания с холодильника в мусорный пакет содержимого очередного пластикового поддона из-под полуфабрикатов: шайбочек, гаечек и другой полезной в других местах лабуды, регулярно притаскиваемой мужем и сыном непонятно откуда. Раньше я, протирая пыль, имела глупость спрашивать, для чего нужен нам весь этот мелкий хлам? В ответ получала возмущенный рев раненных в душу добытчиков и сразу как-то мельчала даже в собственных глазах. Если бы со временем не поумнела, освобождаясь от металлолома сначала избирательно, потом и радикально, накопленного железа вполне хватило бы на танк российским вооруженным силам. Подарок от семьи Ефимовых! Еще на холодильнике лежал Наташкин блокнот, ручка, рекламный листок с чьим-то наспех записанным моей рукой телефоном и… все.

– Никакого мобильника там не было! – радостно возвестила я.

– А кто-нибудь к вам вчера приходил?!

Напряжение в голосе подруги не спадало.

Я опять задумалась:

– Приходил. Ты приходил… ла.

– Мое появление – не в счет. Мне, чтобы высказать тебе наболевшее, в голову не придет покупать второй мобильник да еще тратить деньги на сообщение. Ир, может, мы его где-нибудь случайно украли? Вместе со сдачей в универсаме, а? Нет, это тоже не вариант…

Нас прервал звонок в дверь. Испуганно взглянув на часы, мы поразились тому, как быстро бежит время. Двадцать пять минут девятого! Так и не заметишь, что жизнь прошла.

– Стой со своей коробкой здесь, я открою, – торопливо прошептала я. – А то Анна скажет, что у нее цейтнот, выхватит лекарство у тебя из рук – и поминай, как звали… Мне чужое переговорное устройство с маньяками ни к чему. Насильно верну! Боря! Это к нам! Я открою, – завопила я Наташкиному мужу, направлявшемуся к двери с обвинительным заключением о нерасторопности жены. Сам он довольно расторопно и неслышно собирался на рыбалку и с минуты на минуту ожидал прибытия машины с приятелями, одержимыми таким же увлечением.

Замок открывали вместе. Только в разные стороны. Борис – в правильном направлении, я – нет. Ничего удивительного, он же здесь живет, а меня из квартиры Наташка всегда выпроваживает лично, вот и сказалось отсутствие должного опыта. Ей следовало быть терпеливее. Замок от их двери я ломала всего-то два раза. После третьего решительного звонка мы втроем выкатились в коридор, предоставив Борису право открывать общую дверь и встречать Анну. Подозреваю, он лично хотел посмотреть на женщину, ради которой очередной раз был сломан замок. Денька, носом почуявшая ветеринаршу, рисковать лишний раз не стала – без шума и пыли нырнула в спальню.