– Какой я вам обеим милый?! Ирина, я тебя сколько раз предупреждал – после дежурства мне надо выспаться! Вы-спать-ся! Понимаешь?! Уходишь – бери телефон с собой! Твое счастье, что он замолк. Нашел бы, выкинул к чертовой матери из окна! Три раза без передыху вальсировал!

Наташка подошла к открытому окну и с сомнением покачала головой:

– Не уверена, что она так и ждет его под окном. Я про чертову матерь. Долбанул бы постороннего человека по не ожидающему такой напасти кумполу… А ведь сам виноват – не следовало заменять кухонную дверь на арку. Вот тебе и результат. Дима, хорошее решение никогда не приходит в голову человеку, одетому в одни трусы. По сто рублей за штуку покупала?

Наташка развернулась ко мне, предоставив Димке возможность красиво выйти из затянувшейся игры в телефонные прятки. Он и вышел. Хотя и не достаточно красиво. Уже из холла пообещал бросить меня до конца недели, причем сразу же, как проснется.

– Врет! – убежденно заявила подруга. – Без обеда не уедет. Но ты, конечно, хороша штучка! Куда раздражитель засунула?

Заторможенность исчезла. С быстротою молнии я метнулась к мойке, вытащила мобильник вместе с «крышей» из мусорного пакета, попутно поинтересовавшись, не нужен ли подруге лавровый лист. Могу поделиться. На Наташкиной физиономии появились следы тяжелого раздумья – уж очень она насупилась.

– Однако странно… – только и успела выдавить из себя.

– Ты не против, если мы пойдем к тебе в гости? – поинтересовалась я, уже выйдя в коридор.

Ответила она не сразу и не по существу вопроса:

– Оказывается, у вас отключен городской телефон. Я тебе с утра звонила, никто не подходил. Думала, оба дрыхнете.

Наташка тихонько прикрыла за собой дверь и, услышав щелчок замка, удовлетворенно кивнула.

– Вернешься, не забудь включить.

Я мешала подруге пройти в свою квартиру – стояла посередине коридора, только на тот момент об этом не думала. Она повела себя весьма странно: вместо того чтобы привычным образом расчистить себе подступ к родной двери, непринужденно шуранув меня в сторону, бочком протиснулась между мной и вмонтированной в стену приборной доской со счетчиками. При этом настороженно косилась на мобильник в моей руке, предлагая помыть его с «Фери», вместо которого у нее «Бинго».

– Нельзя! – строго возразила я. – Кажется, меня поставили на счетчик…

Наташка оглянулась на приборную доску и с уверенностью заявила:

– Глупости! Тебя там нет.

Распахнув передо мной дверь своей квартиры, резко мотнула головой, заменив этим жестом словесное предложение войти. Кивнув в знак согласия, я перешагнула порог и уронила мобильник. Любимая мелодия прозвучала слишком громко и явно не вовремя. Телефончик радовался обретенной свободе и надрывался изо всех сил.

– Звонят! – напомнила мне Наташка, находясь одной ногой в коридоре.

– Слышу. Никак не вспомню, чей это номер высветился.

Наклонившись, я внимательно разглядывала набор цифр.

– Не мой. У меня телефон разряжен.

– Если хочешь, можешь взять мой…

– Спасибо, не надо. И лавровый лист у меня тоже есть.

Наташка ступила второй ногой в квартиру, прикрыла дверь и, подняв мой мобильник с пола, поморщилась. Внимательно глядя на экран, осторожно алекнула. Затем чертыхнулась, нажала кнопку соединения и поднесла телефон к уху. Через секунду ее лицо разгладилось. – Ой, привет! А мы думали… Вернее, мы вообще не думали… А Ирина была занята и кинула мобильник мне. Прямо в ноги… в смысле – руки. Из рук в руки. Газета такая есть. А вот и Ира! Передаю ей трубку… Есть же некоторые истерички, которым непременно надо передать свой отрицательный опыт другим! – с усмешкой бросила подруга в сторону двери, за которой жалобно стонала Денька, жаждущая общения. – Ирина Александровна, человек полчаса тебе названивает, не может прозвониться, а ты от нее в мусорное ведро прячешься, блин! И меня-то как завела!

Анна была немногословна. Извинилась за назойливость и попросила записать номер ее нового мобильника. Старый пропал. Скорее всего – украли прямо из машины. Вместе с пакетом, в котором лежали только что приобретенные в аптеке шприцы. Наверное, наркоманы.

– А зачем ты оставила мобильник в машине?

Я начала кое-что соображать.

– Чтобы не отвлекал и не нервировал. Предстояло удалять у кошки кисту.

– Можно было просто выключить.

– Не дошло… Ну ладно, попозже поговорим, пока!

Я не стала говорить Анне о полученном мной сообщении, наверняка сделанном с ее же украденного маньяком мобильника. Вдруг у нее еще одна шерстяная пациентка с кистой. Скороговоркой выложила эти сведения Наташке, и то только потому, что по окончании переговоров она явно вознамерилась продолжить одиночное веселье по поводу моей чрезмерной пугливости.

Наташка моему рассказу не поверила. А кому сразу же захочется поверить? Все было так хорошо: я – свихнувшаяся трусиха, она – умная, выдержанная и снисходительная приятельница трусихи. Но после трехразового прочтения содержания сообщения и сверки номера бывшего телефона Анны с номером абонента, направившего убойный текст прямо в эпицентр моей спокойной жизни, мы сразу же поменялись ролями. Но радости от этого у меня не прибавилось.

Наташка, не долго думая, схватила трубку городского аппарата и, комментируя свои действия вслух, принялась набирать номер Виктора Васильевича Листратова. Мои попытки этому помешать легко отражались далеко не легкими движениями ее рук. И тогда я выпустила на волю Деньку. Боксериха, не надолго задержавшись лапами в карманах моего халата и укоротив их больше чем наполовину, рванула к хозяйке, не успевшей занять оборонительную позицию. Общие потери от стыковки с ласковым и нежным зверем – треснувший корпус телефонного аппарата, стопка раздавленных футляров с DVD-дисками и два моих кармана. Наташка оторвала их лично и окончательно. С раздражением швырнув пушистые квадратики в сторону двери, предложила забрать их на обратном пути в неведомое. Общие приобретения – пара пустяковых царапин, временное отсутствие (следовательно, и невмешательство в наш разговор) собаки, спрятавшейся под кроватью, плюс достигнутое соглашение обсудить весь кошмар спокойно и не торопясь.

Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять – за свалившейся на наши шеи ветеринаршей ведется слежка. Маньяка насторожило возвращение Анны к нашему дому. И, наверное, у него тоже имеется бинокль или подзорная труба. Пусть даже не со старинными цейсовскими стеклами. Вот он и узрел в проеме открытого окна лестничной клетки тринадцатого этажа наши светившиеся безмерным любопытством фигуры с биноклем. С его помощью мы внимательно провожали вооруженными глазами Анну. Номера моего домашнего и мобильного телефона благоухали свежестью в памяти ее мобильника. Сама Анна, несмотря на напряженный рабочий день и очередную угрозу, выглядела относительно бодро – не так, как надлежало выглядеть женщине, жить которой оставалось всего ничего. И еще один вывод, с которым следовало согласиться – в Москве у Анны не было ни родных, ни близких друзей. Она жила напряженной, но одинокой жизнью. И маньяк это знал. Вчера мы устроили ему сюрприз. Он в долгу не остался.