— Уже за одно это Кондукатор и его жена заслуживали расстрела. Вы осудили их за геноцид — и даже не знаете, насколько вы были правы.

— Это все, что вы хотели мне рассказать, подполковник? — Джорджицу начал подниматься из кресла, но Траян быстро поднял руку.

— Нет, это лишь предисловие. Сейчас я перейду к сути.

— Сделайте одолжение, — холодно произнес генерал.

— Дело в том, что программа повышения рождаемости была лишь прикрытием. На самом деле в Институте крови, так же как и в Институте гериатрии и геронтологии в Бухаресте, велись эксперименты по достижению физического бессмертия.

— Какая чушь! — не сдержался генерал. — Я знаю об успехах наших геронтологов, но они могут продлять активную жизнь максимум до 90 лет. Я и сам принимаю геровитал…

— И совершенно напрасно, — перебил его Траян. — Геровитал не так безвреден, как уверяют врачи. Его продукты распада накапливаются в печени и требуют детоксикации… у вас мешки под глазами, генерал, вы замечали?

— Я не собираюсь обсуждать с вами проблемы своего здоровья, — отрезал Джорджицу.

— Как угодно. Хотя то, что я собираюсь вам предложить, может решить эти проблемы раз и навсегда.

Траян откинулся в кресле и провел пальцем по лбу, где еще можно было различить светлую полоску шрама.

— За несколько дней до нашей первой встречи, генерал, мне раскроили череп большим мясницким тесаком. Это произошло во время бунта в Тимишоаре. Уверяю вас, обычного человека такой удар уложил бы на месте. А я, как видите, жив-здоров.

— Стало быть, эксперименты увенчались успехом? — усмехнулся генерал.

— Нет. Иначе Кондукатор и его жена уцелели бы во время расстрела. Мы не были уверены… в нашей организации правая рука часто не знала, что делает левая. Поэтому я и приехал тогда в Тырговиште.

— Попрошу вас выражаться яснее. — Генерал и сам не заметил, как в его голосе прорезались повелительные интонации председателя военного трибунала. — Если программа достижения физического бессмертия не привела к положительным результатам, как вы лично выжили после… вот этого?

Он машинально повторил жест Траяна, проведя пальцем над бровью.

— Я — это другое дело. — Подполковник прищурился, словно неяркий свет настольной лампы резал ему глаза. — Такие, как я, генерал, не нуждаются в помощи науки… точнее, наука могла бы нам помочь, но Николае и его жена всячески сопротивлялись этому. Была еще одна линия исследований… гораздо более перспективная. Создание искусственной крови. Но Кондукатор и, особенно, Елена слышать ничего об этом не хотели.

— Почему же?

На этот раз Траян помедлил с ответом. Он поднялся с кресла и несколько раз прошелся туда-сюда по кабинету. Потом негромко заговорил:

— Пятнадцать лет назад к нам в Румынию прилетел президент Центральноафриканской республики Бокасса. Здесь он познакомился с танцовщицей по имени Габриэла Дримбо, которая выступала в столичном мюзик-холле. Габриэла очаровала Бокассу… он всегда был неравнодушен к блондинкам, а Дримбо к тому же очень красива. Вскоре влюбленный Бокасса попросил Кондукатора разрешить Габриэле выйти за него замуж.

Чаушеску, конечно, тут же посоветовался с женой. А та — со своим конфидентом Ионом Пачепой, шефом внешней разведки.

Пачепа хорошо знал, что в Центральноафриканской республике добываются одни из лучших алмазов в мире. Он предложил Елене использовать Габриэлу для того, чтобы получить доступ к алмазам Бокассы… Габриэлу быстро завербовало Секуритате, ей даже дали чин лейтенанта. Вскоре Дримбо специальным самолетом отправили в Африку. Там она прожила несколько лет на положении любимой жены в гареме Бокассы… а в обмен Кондукатор получил концессию на разработку центральноафриканских алмазов.

— К чему вы мне все это рассказываете? — спросил Джорджицу, когда подполковник на мгновение замолчал.

— А вот к чему… Вскоре Елена Чаушеску собрала самую крупную коллекцию бриллиантов в Европе. Но однажды тот самый Ион Пачепа — а он был не только разведчиком, но и химиком по образованию — привез ей в подарок целую вазу, наполненную искусственными алмазами. Их делали на секретной фабрике «Звезда». Елена сначала вроде бы обрадовалась… а потом высыпала камни на пол и стала топтать их своими туфельками. «У нас с Ники, — кричала она, — должно быть все только самое лучшее! Самое настоящее!»

Траян стоял в тени, так что Джорджицу не видел его лица.

— Им нужна была только натуральная кровь, генерал. Они не хотели довольствоваться заменителями. Для этого и понадобились тысячи детей-сирот по всей Румынии. Детские дома, куда свозили брошенных младенцев. Вы же юрист, генерал, вы прекрасно знаете, какое наказание полагалось в нашей стране за аборт!

По позвоночнику генерала словно пробежали быстрые ледяные пальцы.

— Вампиры? — хрипло проговорил Джорджицу. — Вы на это намекаете? И могила на острове…

— Потому-то я к вам и пришел, генерал. Вы слишком много слышали. И были свидетелем многих страшных вещей. Таких, как вы, обычно убирают — без всякого сожаления.

— Так вы пришли меня убить? — резко спросил Джорджицу. Пистолет — надежный советский «макаров» — лежал в верхнем ящике письменного стола. Но успеет ли он выдвинуть ящик, выхватить оружие, дослать патрон в патронник? Траян гораздо моложе и, судя по всему, хорошо тренирован…

— Нет, — коротко ответил подполковник. — Если бы я хотел вас убить — к чему были бы эти предисловия?

Он вернулся к столу и снова сел в кресло, сцепив руки на обтянутом джинсовой тканью колене.

— Вы умный человек, господин Попа, и можете быть нам полезны. Я предлагаю вам… ну, скажем, новую жизнь. Долгую, очень долгую, без старости и болезней. Очень интересную, поверьте.

— А что взамен? — Генерал нашел в себе силы усмехнуться. — Ведь за все в этой жизни надо платить, не так ли?

— Взамен? — Траян вроде бы даже удивился. — Ничего такого, что пошло бы вразрез с вашими моральными принципами. Я ведь вас не покупаю, господин Попа, я в некотором смысле предлагаю вам награду. За то, что вы уже сделали.

— За тот приговор? — тяжело вздохнув, уточнил генерал.

— За то, что помогли избавить мир от двух чудовищ. Они очень хотели стать такими, как мы, тратили на это миллиарды, уничтожали сотни людей. А вот вы можете получить то, к чему они так стремились, просто в благодарность.

— Кто это «вы»? — перебил его Джорджицу. — Вы сказали — «такими, как мы». Кто вы?

Подполковник пожал плечами.

— Нас называют по-разному, генерал. И про нас очень много врут. Но вы, конечно, узнаете всю правду… когда согласитесь вступить в наш орден.

— Но ведь… — Джорджицу говорил медленно, словно боясь поверить в то, что произносит эти слова, — но ведь… в таком случае… мне придется тоже… пить кровь?

Траян кивнул.