Его Христианнейшее Величество Иясу, Царь царей, правитель галлы и Амхары, Защитник веры распятого Христа, отпустил ноги генерала, сделал шаг назад, а затем начал прыгать вверх и вниз, хлопая в ладоши и радостно вопя. Военные подошли и поздравили своего товарища уже более трезвым тоном, пожимая ему руку и похлопывая по плечу, а священник произнес благословение и благодарственную молитву.

Генерал Назет принял их благодарность со спокойной любезностью и затем сказал: "А теперь, Ваше Величество, я хочу попросить вас об одолжении. Когда-то я уже уходил в отставку с поста командующего Вашими войсками, но обстоятельства изменились. Мой император и моя страна нуждались во мне, и моя совесть никогда бы не позволила мне отвернуться от своего долга. Поэтому я надел доспехи и снова взялся за меч. Я был солдатским генералом и подчинялся тебе. Но я также женщина, Ваше Величество, и как женщина я принадлежу другому мужчине. Однажды он отпустил меня, чтобы я вернулся к вам на службу, а теперь, с вашего позволения, я хочу вернуться к нему.’

Мальчик внимательно посмотрел на нее. Он задумчиво нахмурился. ‘Этот человек - Капитан Кортни?- спросил он.

‘Да, Ваше Величество’ - ответила Юдифь Назет.

- Англичанин с забавными зелеными глазами, похожими на листья на дереве?’

- Да, Ваше Величество. Помните ли вы, как вы приняли его в Орден Золотого льва Эфиопии в награду за его храбрость и служение нашему народу?’

‘Да, я помню, - сказал Иясу неожиданно грустным голосом. Потом он спросил: "Ты собираешься стать мамой и папой? - Мальчик-император поджал губы и покрутил ими из стороны в сторону, пытаясь понять, почему он вдруг почувствовал себя очень несчастным, а потом сказал: - Может быть, вы с капитаном Кортни переедете жить во дворец и будете для меня как мама и папа.’

‘Ну, Ваше Величество, я действительно не думаю, что ... - начал священник. Но мальчик уже не слушал его. Все его внимание было приковано к Юдифь Назет, которая присела на корточки и протянула к нему руки.

Иясу снова подошел к ней, и на этот раз, как ребенок к матери, он положил голову на плечо Юдифи и упал в ее объятия. - ‘Ну-ну, - сказала она. - ‘Не волнуйтесь. Может быть, вы хотите посмотреть корабль капитана Кортни?’

Маленький мальчик молча кивнул.

- Может быть, ты сумеешь выстрелить из пушки? Это было бы забавно, не так ли?’

Джудит снова кивнула, а затем Иясу поднял лицо от складок ее туники, посмотрел на нее и тихо сказал: "Ты ведь собираешься уплыть с капитаном Кортни, не так ли?’

‘Да, это так.’

‘Пожалуйста, не уходи’ - попросил Иясу и затем с отчаянной решимостью закричал: - Я приказываю тебе не уходить! Ты должна повиноваться мне! Ты же сама сказала, что должна это сделать!’

Затем плотина прорвалась, и он, всхлипывая, рухнул обратно на ее плечо. Священник сделал шаг к своему молодому господину, но Юдифь подняла руку. - Одну минуту, епископ. Позволь мне разобраться с этим.’

Она позволила Иясу поплакать еще немного, пока он не успокоился, а потом вытерла ему глаза и вытерла нос своей туникой. - ‘Теперь, - сказала она, - вы знаете, что я очень люблю вас, Ваше Величество.’

‘Да.’

‘И даже если я уеду, неважно, как далеко, я всегда буду любить тебя и помнить. И только подумайте, если я поеду в далекие страны, такие как Англия или Франция, я смогу написать и рассказать вам все о чудесных необыкновенных вещах, которые я там увижу.’

- Ты обещаешь мне писать?’

‘Даю вам слово солдата, Ваше Величество.’

‘А если я поеду на корабле капитана Кортни, он разрешит мне стрелять из пушки?’

‘Я прикажу ему сделать это. А поскольку я генерал, а он всего лишь капитан, ему придется подчиниться мне.’

Император Иясу задумался на мгновение, задумчиво вздохнул, а затем отвернулся от Юдифи и сказал: "Епископ Фазилидес, будьте так добры, передайте генералу Назет, что я разрешаю ей уйти.’

***

Вооруженный восточный индиец «Граф Камберленд», названный в честь первого губернатора Лондонской компании купцов, торгующих с Ост-Индией, находился в сорока днях от Бомбея с сотней тонн селитры на борту. Он направлялся в лондонский порт, где селитру разгружали и доставляли в королевский Арсенал в Гринвичском дворце, где ее смешивали с серой и древесным углем, чтобы обеспечить порохом армию и флот Его Величества короля Англии Карла II. На корме судна, где располагалась каюта капитана, было еще несколько кают для старших офицеров корабля и всех важных пассажиров, которые могли находиться на борту. В одной из таких кают человек стоял на коленях, молитвенно сложив руки и закрыв глаза, ища разрешения убить.

Его звали Уильям Петт. Он прибыл на борт с официальными документами, удостоверяющими, что он является старшим должностным лицом Ост-Индской компании и требует от любого лица, занимающегося делами компании, оказывать ему любую помощь, которая может потребоваться для выполнения его обязанностей. Пэтт подошел к капитану Руперту Годдингсу, хозяину «Графа Камберленда», на обеде, устроенном Джеральдом Юнгером, первым губернатором Бомбея. Он объяснил, что его бизнес в Индии завершен, намекнув, что это был деликатный вопрос, связанный с переговорами с различными португальскими и индийскими знатными людьми, которые он не имеет права обсуждать в деталях.

‘Я уверен, что вы понимаете необходимость соблюдать осторожность, - сказал Петт тоном одного светского человека другому.

Годдингс был крупным, энергичным, самоуверенным человеком с великолепно закрученными черными усами, чьи годы работы капитаном торгового судна принесли ему немалое состояние. Он был вполне компетентным моряком и, хотя бы потому, что ему не хватало воображения, чтобы испугаться, обладал определенной долей храбрости. Но даже самые близкие друзья не назвали бы его великим умом. Теперь же он принял подобающее случаю задумчивое выражение и ответил: "Именно так, именно так ... очень легко обидеться, некоторые из этих индийцев, да и португальцы не намного лучше. На мой взгляд, это все та же острая еда. Разогревает кровь.’

‘Я, конечно, регулярно отправлял домой отчеты, в которых подводил итоги наших переговоров, - продолжал Петт. - ‘Но теперь, когда они закончены, мне необходимо как можно скорее вернуться домой, чтобы подробно обсудить их с моими директорами.’

‘Конечно, вполне понимаю. Жизненно важно, чтобы компания Джона была полностью информирована.