class="p1">— Ей нужен мужчина, сильное плечо, кормилец, — чеканя слова перечислял я. — Защитник. А не сиделка. Почувствуй разницу.

Славка сел за стол и смотрел на меня затравленно.

— Тебе помогли устроиться. У тебя прекрасная работа. — продолжал я. — На твоё место желающих, между прочим, очередь. Тебе отпуск дали только на поступление. А ты что делаешь? Учёбу профукал! Теперь работу хочешь профукать? Как ты собираешься Эмме и её семье помогать? На какие шиши⁈ Или ты взрослый мужчина, просчитывающий свои поступки на перспективу, или ты пацан, живущий одним днём. Решай!

Всё он сам прекрасно понимает. Иначе не встречал бы меня сегодня так настороженно. Ему надо помочь верное решение принять.

— Завтра возвращаемся в Святославль первым же автобусом, — решительно сказал я. — Ещё на работу успеем. И падай в ножки Ирине Викторовне, проси простить тебе опоздание из отпуска. Ты же должен был вернуться на завод сразу после того, как экзамены перестал сдавать. Тебе отпуск только на них и давали. Значит, после того, как на второй экзамен не пошел, ты уже формально прогульщик. За такое и по статье трудового кодекса могут уволить. А с такой записью в трудовой книжке потом никуда не устроишься. Думаю, она пойдет навстречу, учитывая ситуацию. Но дольше тянуть нельзя точно.

— А как же Эмма? Она же будет ждать меня завтра, — возразил Славка.

— Я объясню ей, что тебе по работе пришлось уехать, — включилась в разговор Инна. — Не волнуйся, Слав, всё будет хорошо. В следующие выходные приедешь. А через выходные, глядишь, её уже и выпишут. Будешь за ней ухаживать в Святославле.

Сестра начала выкладывать на стол привезенные от мамы пирожки и подсунула один Славке. Тот на автомате принялся жевать.

Всю ночь проворочавшись, друг послушно вернулся на следующий день со мной в Святославль и вышел на работу в бухгалтерию. Вот неужели нельзя было сразу так⁈ Обязательно надо было дожидаться от меня волшебного пенделя? Эх, горе-горькое!

В один из вечеров забежала Диана, она вернулась из Москвы, «сдав» все экзамены в Горном. Ещё две недели до сентября решила побыть с мамой. Пришло письмо от Веты, она поступила в пединститут. Тимур успешно прошёл все испытания и ждёт зачисления на первый курс военного училища.

К середине августа наша бригада закончила заливать полы на складе хлебозавода. Специально старались закончить к пятнице, чтобы не ждать до понедельника денег.

Мы как раз только закончили, мыли оборудование и инструменты, когда подошёл «Вини Пух» с деловым видом.

— Так-так. Молодцы! Молодцы! — не скрывая радости, повторял он. Я его прекрасно понимал, старались мы на совесть, сроки выдержали, цемент не воровали, запои не устраивали.

— Принимайте работу, — подошёл я к нему, намекая, что неплохо бы рассчитаться.

Главный инженер меня прекрасно понял. Но дальше началось что-то из совсем другой оперы.

— Так. По пятьсот рублей… Вас восемь… Четыре тысячи.

— Подождите, — нервно рассмеялся я от такой наглости. — Уговор был на пять.

— Но вас же не десять человек работало! — возразил этот клоун. Мои парни побросали дела и стали медленно подходить к нам, прислушиваясь к нашему разговору. Марат уже демонстративно и рукава начал закатывать, моментально сообразив, к чему дело идет.

— Оплата рассчитана, исходя из объёма работ, а не количества людей, — возразил я Вини Пуху.

— Ну, не знаю, не знаю… — не хотел он признавать мою правоту. — Директор думает…

Ага. Решил директором прикрыться, думает, что мы побоимся идти с начальством разбираться. Ладно.

— Ну пойдёмте спросим, что думает по этому поводу директор, — спокойно ответил я. — Пока он домой не ушёл.

И, не дожидаясь ответа, направился к лестнице на второй этаж. Жорину ничего не оставалось, как пойти за мной.

Директор, разумеется, вообще не понял логики своего главного инженера. Он-то был в курсе, что это по линии Сатчана, а тот сумел себя в нашем городе поставить о-го-го как, пользуясь своими уцелевшими связями в столице! Жорин и сам был не рад, что я привел его к Добрянскому. Что-то сумбурное мямлил в своё оправдание. Не готов был аргументировано отстаивать свою позицию, похоже, вообще не ожидал такого поворота. Что я, зеленый пацан, осмелюсь к директору вот так спокойно его повести на разборки. Тем хуже для него.

— Аркадьич! Не морочь никому голову! Придумал тоже, — рявкнул на него, в конце концов, директор. — Расплатись с парнями, как договорились! Они эти деньги честно заработали.

— Спасибо! — улыбнулся я ему и демонстративно остался в кабинете директора, ожидая, пока главный инженер со мной расплатится.

Он начал мямлить, что деньги у него в кабинете.

— Ничего. Я подожду, — ответил я, глядя ему прямо в глаза.

Ему ничего не оставалось, как принести деньги и отслюнявить мне пять тысяч полтинниками и четвертаками.

Пересчитал тут же за ним деньги, взял в левую руку. А правую подал директору, тот со словами благодарности пожал её. Повернулся к Вини Пуху и протянул руку ему тоже.

— Очень приятно было с вами работать, — демонстративно улыбаясь, сказал я. Того аж перекорёжило всего. Понял я все прекрасно, что он задумал. Небось хотел потом оформить по новой на кого-нибудь подставного работу за пять тысяч, и без ведома директора тысчонку зажать! Не дали…

Вернулся к встревоженным парням и раздал им по шестьсот двадцать пять рублей.

Парни по нескольку раз пересчитывали деньги, как будто не могли поверить, что у них столько бабла в руках. Наконец, они вышли с хлебозавода и, поглядев друг на друга, единогласно решили, что это дело надо обмыть.

Посидели душевно. Ребята поголовно не удержались и неумеренно врезали по водке. Настрадались, похоже, так, что нужно было чем-то вытолкнуть негативные эмоции. Я пил, по привычке, мало, чисто для компании. У меня стресса никакого не было, я был доволен результатом. Работал много и тяжело. Ел тоже много, в особенности мяса, чему поспособствовал и подгон из колхоза. Мышцы накачал так, что старые рубашки по швам трещали, а что уж говорить про выносливость! И деньги очень неплохие и совсем не лишние.

Ну а дальше подошло и время переезда. Машину Ахмад на заводе у Шанцева выпросил на три дня, чтобы нам жилы не рвать и не разгружаться сразу после дороги. Мы связывали в стопки книги, закручивали ковры. Снимали шторы. Всё перед упаковкой перестирывалось, ковры лично мне приходилось выбивать. По всем друзьям собирал газеты, чтобы посуду и хрусталь упаковать.

Собирались долго и основательно, затянули со сборами. В каждой сетке, сверху лежала бумажка с описью содержимого на скорую руку. Это бабушка и Никифоровна делали в обязательном порядке, наученные многочисленными переездами. Коробки и ящики так же были подписаны. В узел каждого тюка воткнута бумажка с содержимым.

Мне хотелось поскорее переехать, до начала учёбы, а то там совсем будет не до этого.

Когда мы, наконец, определились с днём выезда, было уже двадцатое число. Выезд согласовали с машиной на субботу двадцать первое, чтобы Ахмаду только на один день с работы отпрашиваться.

План был такой: туда я еду в кабине грузовика, Ахмад на своей «копейке» везёт бабушек. Разгружаемся, собираем и расставляем мебель одним днём. И вдвоём возвращаемся назад в Святославль на его машине. А грузовик уже по своему графику.

А бабушки уже не спеша всё распаковывают и раскладывают.

Первую часть плана мы осуществили без сучка — без задоринки.

Мы приехали. Дальше всё пошло не так.

Мы с заводским водилой нашли общий язык и непринуждённо болтали всю дорогу. Следовали за Ахмадом, не особо вникая в маршрут. Дорога показалась лёгкой. Приехали к вечеру, остановились за «копейкой» возле очень приличного по советским меркам кирпичного дома.

Выйдя из кабины, я потянулся и в прекрасном настроении подошёл к с трудом выползавшим из машины бабушкам. Ахмад тоже потягивался, все засиделись.

— А кто нам участок перепахал? — удивлённо спросила Никифоровна.

Из дома к нам спешил мужичок лет шестидесяти.

— Вот незадача! — воскликнул он вместо приветствия, подходя к нам. — А мы уж и не знали, приедете вы или нет…

— Вы что, передумали дом продавать? — напрягся я.

— Да нет… — как будто оправдываясь, начал мужичок. — Ещё покупатели появились…

— Как это! Мы же задаток дали! — начала наступать на него Никифоровна.

— Мы вернём! — заверил хозяин дома.

— Не надо нам ничего возвращать, — подошёл я к нему. — Продайте нам дом, как и договаривались.

— Да я что, мне всё равно, кому продавать. Вы вот с ними договаривайтесь, — кивнул он в сторону соседнего дома.

Там на крыльце появился мужчина. Он озабоченно поглядывал в нашу сторону, торопливо обуваясь. За ним вышла женщина и вперёд него поспешила к нам.