Барс был снова голоден. Он грациозно продвигался вперед большими прыжками, большие сильные лапы не знали устали. Зоркий взгляд искал добычу. Раздался выстрел, которого барс не услышал. Что-то укололо его в самое сердце. Могучие лапы обмякли. Пушистый хвост последний раз ударил о снег. Глаза закрылись.

Последним, что пришло в голову Николаю, были слова: «Seems like I am not going to die in bed»[3].

Болезненный мальчик Коля снова сидел за партой в школе. Мама закутала его, чтобы он опять, не дай бог, не простудился, и сама отвела в школу. Одежда невыносимо стесняла его. Он смотрел в окно, а до его ушей доносился голос учителя, цитирующего русского летописца:

– «Князь Святослав ходя яко пардус, возъ по себе не вожаше, ни котла, ни мяса варя, но по тонкоу изрезавъ кониноу на оугляхъ испек, ядяше… ни шатра имеаше, в головахъ седло… глаголя: «Хощю на вы ити!» Для тех, кто не понял, – продолжал учитель, – поясняю: князь Святослав ходил как барс, отправляясь в боевые походы, в которых провел почти всю жизнь. Спал он вместе со своей дружиной под открытым небом, положив под голову седло, ел вместе со своей дружиной конину. А перед походом открыто предупреждал противника: «Иду на Вы!»

– Наташа, ты должна была запретить ему эти ненормальные физические нагрузки, – говорила подруга его жены по телефону.

– Это было невозможно. Последнее время он стал совершенно неуправляемым.

– Ты просто безумен! Тебе надо срочно к врачу!

– Тебе самой надо к врачу, – спокойно отвечал муж своей молодой жене Анне.

– Почему это мне? Ведь это тебе все мерещится в последнее время.

Действительно последнее время в жизни Петра Сергеевича, так звали человека средних лет, которому, по словам его жены, необходимо было безотлагательно обратиться к врачу, происходили странные вещи. Признаться, Петр и сам ощущал себя не вполне здоровым. Но обращаться к врачу было бы, по его мнению, все же чрезмерностью. А все началось менее года назад.

Тогда Петр Сергеевич ужинал в ресторане с малознакомой ему Анной, которую встретил совсем недавно на вечеринке у приятелей и в которую был влюблен до умопомрачения, столь она была прекрасна. Когда он говорил Анне заветные слова «…Я хотел бы сделать тебе предложение», сердце его билось бешеным ритмом и успокоилось лишь тогда, когда девушка ответила согласием.

«Слава богу», – подумал Петр Сергеевич и вытер испарину тыльной стороной ладони. Анна улыбнулась и, сказав: «Я сейчас, дорогой», – вышла из-за стола.

«Куда это она пошла? Такой важный момент, а она сразу же ушла», – с тоскливой тревогой подумал Петр Сергеевич, который, несмотря на свое страстное чувство, или же, напротив, благодаря ему, уже не доверял Анне. Если она была рядом, он верил ей самозабвенно. Но стоило Анне ненадолго покинуть его, как Петра Сергеевича начинали терзать сомнения. А потому, подождав немного, он, несмотря на свое довольно плотное телосложение, проворно встал и пошел по направлению к выходу, где находились туалетные комнаты.

– Вы уходите? – подскочил к нему с несвоевременным вопросом суетливый официант.

– Нет, нет, я сейчас, руки помыть, – отвечал ему Петр Сергеевич.

Стараясь быть незаметным, он вышел в гардеробную и с удивлением увидел Анну, с кем-то беседующую по телефону.

«Так я и знал! – подумал Петр Сергеевич. – Зорко одно лишь сердце!»

Анна подняла глаза. Петр Сергеевич улыбнулся ей и, сделав вид, что истинным его намерением было посещение туалетной комнаты, туда с поспешностью и проследовал. Когда он вернулся за столик, Анна, ласково глядя на него, сказала:

– Я так ждала этого!

«Чего она ждала, интересно? Того, что только что услышала по телефону? Ладно, не будь ревнивым ослом, она ждала твоего предложения», – думал Петр Сергеевич.

Свадьба состоялась через месяц.

Как-то раз, по прошествии не более чем трех месяцев, на приеме в Английском посольстве, куда Петр Сергеевич был приглашен вместе с женой, он, перемещаясь с бокалом в руке по анфиладе небольших комнат старого особняка с видом на Кремль, вдруг услышал разговор двух мужчин, оказавшихся рядом:

– Ты только посмотри, как она прекрасна! – говорил один из них. – За несколько лет она стала настоящей женщиной! Как если бы еще несформировавшийся, неспелый бутон вдруг распустился в прекрасную розу, лепестки которой во всем своем совершенстве тянутся к ласкающим их лучам солнца.

– Да, верно. Но тут не только в этом дело. Чувствуется, знаешь ли, порода! Посмотри, какие волосы! И что за линия бедра! – вторил ему другой.

Петр Сергеевич с интересом проследил за направлением взглядов двух мужчин, и лоб его вмиг покрылся тяжелой испариной – они смотрели на трех беседующих женщин, одна из которых была Анна, его Анна! Они говорят о ней! И, судя по всему, они с ней знакомы, эти два хлыща, черт подери!

– Господин Иванов, – услышал он свою фамилию. Перед ним стоял мистер Джонсон, с которым, к великому сожалению, надо было поговорить. Сквозь звуки собственной беседы Петр Сергеевич пытался прислушаться к разговору двух мужчин. Ему послышалось, что один из них сказал:

– Как же, я видел ее недавно…

Потом они отдалились от него, и больше Петр Сергеевич их не видел.

Сидя на заднем сиденье в машине, по дороге домой Петр Сергеевич спросил у жены, пытаясь придать вопросу тон непринужденности:

– С кем это ты беседовала?

– Я встретила Ингу, представляешь? Она меня познакомила со своей знакомой миссис Маннинг. Мы прелестно поболтали.

– Я имею в виду мужчину, с которым ты беседовала, – продолжал Петр Сергеевич.

– Какого мужчину? Где беседовала?

– Перед большой лестницей наверх, с высоким блондином, – и Петр Сергеевич описал внешность одного из мужчин, тут же мысленно отругав себя за то, что указал предполагаемое место беседы. Он ведь не видел, как его жена с кем-то беседует, а спрашивал просто так, на удачу. «Да, но зачем она спросила где? – думал Петр Сергеевич. – Видимо, она действительно с кем-то беседовала, но почему-то не хочет, чтобы я знал об этом. Теперь она знает, что я не видел ее, и не скажет правды».

– Не знаю Петя, тебе, видно, померещилось, – спокойно отвечала Анна.

– Наверное, так и есть, – мрачно согласился Петр, но сомнения его не были развеяны.

Дома Петр Сергеевич направился прямиком в спальню и почти сразу же заснул. Ночью его разбудил телефонный звонок.

«Кто это, черт возьми, может быть?» – недовольно думал Петр, идя длинным коридором к телефону. Телефон не унимался. Когда он, наконец, снял трубку, неприятный мужской голос, как ему показалось с удивлением, как если бы услышал голос не того, кого предполагал, спросил Катерину Ивановну.