– Значит, отмечаешь сегодня успешную сдачу сессии? – уточнил соблазнитель.

Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Во рту пересохло.

– Может, продолжим вечер вместе? – продолжал натиск змей, поглощая своим взглядом меня – бедного кролика. – Расскажешь, где учишься, чем занимаешься.

Его ладонь снова коснулась моей щеки, потом губы накрыли мои… Я – идиотка, пыталась сказать я себе, но разум, казалось, оставил меня, побежденный другими чувствами. Зачем я сегодня столько выпила? И что от меня надо этому искусителю? Что он хочет? И ведь он знал, чья я дочь, но тем не менее что-то говорил про посторонних… Или издевался? Потом на мгновение (и не одно) все мысли меня оставили, и я перенеслась как бы в другую реальность…

Пришла в чувство, только когда его губы оторвались от моих. Он взял мою руку в свою и сказал:

– Пойдем. Моя машина стоит перед входом.

– Я должна предупредить девочек, – пролепетала я.

– Предупреди, – кивнул он и потащил меня к двери, открывающейся в зал.

Внезапно за нашими спинами послышался шум.

– Ксения! – крикнул дядя Леня. – Что ты здесь делаешь? Саша, ты…

– Я провожу Ксению до дому, – проворковал Саша, оборачиваясь на Леонида Тарасовича и обнимая меня за талию. Я тут же привалилась к его плечу. – Не волнуйся, Леня. Все будет хорошо.

– Ксения, куда ты собралась?! – закричал дядя Леня, не слушая моего соблазнителя. – Я сейчас же позвоню Владиславу Николаевичу!

– Зачем беспокоить папу, Леня? – Искуситель тащил меня к двери. – Ксения уже взрослая девушка и прекрасно знает, что делает.

– Она ничего не знает! – Дядя Леня подскочил к нам и ухватил меня за свободную руку. – А ты воспользовался доверчивостью девчонки! – Затем дядя Леня серьезно посмотрел на меня. – Тебе давно пора домой. Ты сегодня сколько выпила? Если мать узнает, она тебе…

– Она не узнает, дядя Леня, – прощебетала я, доверчиво глядя на дядю Леню, которого любила… ну совсем чуть-чуть меньше, чем отца. – И вы ведь меня не продадите, правда?

Леонид Тарасович хотел еще что-то возразить, но Саша его остановил:

– А ты не звони ни маме, ни папе, Леня. Ты ничего не видел. Ты ведь думаешь, что Колобок тебе голову оторвет за то, что она ушла со мной? Клянусь здоровьем, все будет как раз наоборот. Он тебе памятник поставит. За свой счет.

И Саша хохотнул. Тогда я даже не могла предположить, что означали его слова… И только подивилась черному юмору. Но в этот момент обнимавшая меня Сашина рука поднялась чуть выше и добралась до моей груди. Нет, он не накрыл ее ею, но прикоснулся к нижней части и стал перебирать пальцами. Ощущения были очень приятными.

Саша бросил взгляд на часы, сказал, что нам пора, резко распахнул дверь в зал, оставив стоявшего истуканом дядю Леню в коридоре, и потащил меня за собой – вначале к стойке бара, где на высоком табурете продолжал сидеть его друг.

– Бери куртки и дуй к машине, – бросил Саша ему и вместе со мной направился к нашему с девчонками столику.

Мои глаза не сразу привыкли к темноте на этот раз, но на Сашу, казалось, смена освещения никак не повлияла.

– Так, девочки, ваша подружка на сегодня с вами прощается, – объявил он девчонкам, дружно репетировавшим финальную сцену «Ревизора». И повернулся ко мне: – Сумочка была?

Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова и отводя взгляд от глаз подруг. Они уже немного пришли в себя. Ритка со Светкой смотрели волками (или волчицами?), готовые растерзать меня и впиться ногтями в Сашу, Алена – с укором. Именно она и протянула мне мою сумочку.

– Номерок в ней? – посмотрел на меня Саша.

Я опять кивнула, как китайский божок.

– Пока, – сказал Саша. – Счастливо оставаться.

И потянул меня за собой. Я издала какое-то мычание, желая что-то сказать девчонкам на прощание, но, так и не выдав ни одного членораздельного звука, решила, что отдуваться буду завтра… Или когда начнется следующий семестр. Тем более Ритка со Светкой послезавтра улетают, в Таиланде, надеюсь, подцепят хахалей, так что сцены ревности в начале семестра закатывать мне не будут. Не должны. Уже успокоятся. Как раз мне заткнут рот рассказами о своих приключениях. Подозреваю, что по большей части придуманных, но тем не менее. Я сама подобным грешу. Нельзя же признать, что на курорт съездила зря? А Алена… С Аленой мы как-нибудь разберемся. Она поймет. Или не поймет?…

Сашиного друга в холле уже не было, только на диванчике лежал мужской пуховик.

– Это ваш друг взял для вас, – кивнул на него охранник, обращаясь к Саше.

– Спасибо, – буркнул ему Саша и глянул на меня: – Номерок где?

Поскольку я была еще не в состоянии что-либо вразумительно отвечать (темп событий оказался для меня слишком быстрым, обычно моя жизнь протекала гораздо медленнее), мужчина сам раскрыл сумочку, нашел номерок в боковом карманчике, взял мою шубку, помог одеться, быстро накинул свой пуховик, и мы вылетели на свежий воздух.

– Давай по-быстрому, – велел Саша, опять взглянул на часы и потянул меня за собой к джипу «Гранд Чероки», стоявшему в парковочной зоне клуба.

Двигатель уже работал. Саша рванул заднюю дверцу, чуть ли не впихнул меня внутрь, дернул переднюю у водительского места, рявкнул другу, чтобы перемещался на соседнее сиденье, затем сам прыгнул за руль.

– Побыстрее, что ли, не мог? – недовольным тоном буркнул тот, когда машина уже сорвалась с места.

– Не мог, – огрызнулся Саша.

Каждая фраза включала по крайней мере одно словечко из русского народного фольклора, по понятным причинам я их опускаю. Я вообще девушка приличная и была соответствующим образом воспитана. В обществе матом не ругаюсь. И не в обществе тоже. Речь мужчин меня, откровенно говоря, шокировала. Так в моем присутствии раньше никто себе выражаться не позволял.

Сегодня на тротуаре вдоль места парковки никто из персонала клуба не дежурил, да, в общем, в этом и не было необходимости: кроме джипа стояли еще три машины отечественного производства, не то что в пятницу и субботу, когда, насколько мне известно, тут не то что яблоку, а огрызку упасть негде. Но сегодня была среда, вот-вот должен был наступить четверг. Две машины, по идее, принадлежали «ночным бабочкам», приезжающим на работу на собственных авто. В третьей дремал за рулем какой-то человек. Ах да, это, наверное, шофер Риткиного отца, который ждет нас, чтобы развезти по домам. Сотрудники клуба ставили своих железных коней во внутреннем дворе.

– Высадишь меня на моем углу, – тем временем сказал Сашин друг.

Блондин молча кивнул, казалось, совершенно забыв о моем существовании. Или не хочет проявлять чувства?

Внезапно зазвонил телефон.

– Да? – рявкнул в трубку Саша, послушал, что там говорили, хмыкнул, сказал, что они с Андрюхой не вдвоем и что он потом перезвонит. – Пока, Петр, – завершил он разговор и отключил связь.