скользит по свеженькому личику и замирает на губах.

Не слишком пухлые. Так, обычные. Но аккуратные, и цвет очень нечего — розовый и нежный. Да и в целом девчонка выглядит привлекательно. А если вспомнить стройную спину и прямо-таки осиную талию, которыми я любовался не так давно, то… Будь я помоложе или она постарше, может, даже и подкатил бы. На один разок.

Мотаю головой.

Нет уж, нахрен подкаты. Ей… сколько там? Двадцать один? Разница у нас конкретная выходит.

— Да, крошка, не совпадает, — хмыкаю, разглядывая валькирию швабры и сковородки. — Ты от моего размерчика лопнешь.

Девчонка вспыхивает. Бледная кожа наливается жарким багрянцем, а я вдруг ловлю себя на мысли, что давно не видел, как девушки краснеют.

— Не льстите себе, — цедит ядовито.

— Проверишь? — хватаюсь за ремень, и девчонка резко отворачивается.

Худые плечики нервно вздрагивают.

— Н-не хочу…

Вот и славно.

Оставив девчонку прибирать спальню, я иду вниз.

Кофе хлебнул, в себя пришел, так что пора браться за разминку. После того, как Татьяна меня на кредитку променяла, только физухой и спасался.

Упахивался в спортзале или на работе. Успел даже по контракту смотаться в Сирию. Надеялся, что там меня пуля достанет — всяко лучше, чем от сердечной боли дохнуть, но не срослось.

Выхожу во двор, иду к небольшой спортивной площадке и сразу заворачиваю к турнику. Моя работа сопляков не терпит. Начальник гоняет и в хвост, и в гриву. Так что хочешь или нет — а форму держи. Поэтому лучшие охранники — у нас. Заказы от влиятельных дядь и теть прут без остановки.

Рустам Анатольевич прямым текстом заявил, что после отпуска дел у меня будет много.

Стягиваю рубашку вместе с майкой и, выдохнув, подпрыгиваю, цепляясь за перекладину.

***

Нельзя смотреть. Фу, Леся! Хватит! Сосредоточься на уборке.

Но взгляд магнитило к окну, за которым тренировался самый мужик с самым отпадным телом на свете.

Нет, я, конечно, понимала, что хозяин этого борделя на фигуру пожаловаться не мог, но чтобы так!

Стальные канаты мускулов перекатывались под кожей на каждое движение. Все так гармонично, красиво, развито… Мокрая спина блестит от пота, мышцы напряжены. И эти татуировки… Руки мужчины полностью забиты рисунком, переходящим на плечи и лопатки.

Облизываю вмиг пересохшие губы.

Татуировки — моя слабость. А если они на таком роскошном теле — это просто контрольный в сердце.

Мужчина спрыгивает на землю, и я поспешно отворачиваюсь.

Дура ты, Леська, и не лечишься.

Посмотри на ночь соревнования бодибилдеров, вспомни про «тощую задницу» и успокойся. Такие мужики клюют на шикарных баб с сиськами четвертого размера и бразильской попой. А у тебя… У тебя есть мозги не связываться с парнями, которые настроены исключительно на разовый перепихон.

По нервам опять царапают гнусные воспоминания. Не нужен мне секс и мужики тоже. Конечно, они не все плохие, но… Нет. Встряхиваюсь и кусаю губы, будто это может помочь избавиться от фантомного ощущения холодных и цепких пальцев.

В ближайшую неделю возвращаться домой нельзя.

Вчера вечером мачеха телефон обрывала, даже Илья звонил. Но в итоге я отключила симку. Как хорошо, что у Щукина есть мой второй номер. Втихую от всех сделала сразу после того, как мачеха мои деньги украла.

И отец, конечно, не поверил, что она воровкой оказалась. Отмахнулся от родной дочери!

После этого я и поняла — жизни мне в доме больше не будет. А мачеха с Ильей стали наглее и жестче.

Бросаю тряпки в ведро и иду на первый этаж.

Теперь надо прибраться в гостиной и кухне. Сил почти нет, но заставляю себя двигаться — мне еще готовить. Солянку, что б ее… А вот и сделаю! Да такую, что этот, хм-м-м, Арс себе пальцы откусит.

Перед глазами мелькает образ обнаженного по пояс мужчины, легко занимающегося на турнике.

Ежусь, пытаясь унять взявшее разгон сердце. Такой меня одним махом в бараний рог скрутит… Прикусываю губу, пытаясь воссоздать в голове жуткую картинку, но ничего не получается. Или это у меня от усталости?

Не успеваю как следует обдумать — дверь с грохотом распахивается и на пороге возникает хозяин.

Ой, мамочки!

Прижимаю к себе щетку, рассматривая взъерошенного и все еще полуголого мужика.

— Мне надо отлучится, — бросает отрывисто и идет к шкафу. — Приготовишь и… бл*дь, где вещи?!

— Если вы про стринги — они в стирке, — ляпаю и тут же горько об этом жалею.

В одну секунду мужик оказывается рядом.

— Рот закрой, убогая, — рычит, сканируя меня совершенно диким взглядом. — Приготовишь, что велено, и выметайся. Усекла?

Нервно сглатываю. Обида ядом расползается по венам, щиплет глаза. Но мужик не обращает на меня внимания, опять кидается к шкафу, выдергивает какую-то майку и, натянув ее, широким шагом идет к выходу.

Оглушительный хлопок двери — и вот я снова одна.

Сон как рукой сняло. И желание что-то делать тоже. Больше сюда ни ногой, и пусть Щукин хоть в десять раз выше оплату обещает.

***

Арс

Вместо крови по венам — крутой кипяток. А перед глазами качается и плывет адрес: тот, что мне Таня скинула. Прекрасно знаю зачем. Остатки гордости орут вдарить по тормозам, а потом развернуться на сто восемьдесят, но я только газу прибавляю.

Это даже не любовь — сумасшествие какое-то. Она давно с другим, а я, как верная псина, на подхвате для периодических встреч.

Видно, плохо у мажора в горизонтальной плоскости…

— Бл*дь, — рычу, сжимая руль до побелевших костяшек.

Вот чего ей не хватало?! Все ведь делал, из шкуры лез. Да, родился без золотой ложки во рту. Руками своими зарабатывал, миллиардами не ворочал. Так и она ведь из простых девок! Когда ее встретил, студентку еще, в застиранных джинсах бегала.

И все равно это было как взрыв. Как пулевое прямо в сердце. Один взгляд — и пропал. Такая она вся была… моя.

А оказалось — нифига подобного.

Торможу у одного из хостелов.

Татьяна уже там — нутром чую. Земля под ногами прыгает, а грудь сжимает шипастыми ремнями похоти вперемешку с ревностью.

Заскучала, сука моя любимая. Остренького захотелось. Ну я ей устрою.

Грохаю кулаком в дверь так, что чуть с петель не сношу.

Секунды ожидания — как маленькие лезвия по сердцу. Как же я ее ненавижу! И так же безумно люблю.

— Открывай! — рычу, теряя терпение.

Дверь распахивается, и на пороге Татьяна. А на ней один только прозрачный халатик и чулки с поясом.

— Ар-р-рс, — тянет, облизывая полные губы.

Мир перестает существовать. Толкнув девушку внутрь, залетаю следом