категорически возражал против этого союза, сочтя воздыхателя недостаточно состоятельным, а значит, и недостойным руки его дочери. Он воспользовался тем, что Домонтовича отправили воевать (тогда разгорелся конфликт между австрийцами и венграми), и навязал дочери в мужья выбранного им самим офицера польского происхождения Константина Мравинского, который был старше невесты.

Мать Александры Михайловны Коллонтай А. А. Массалин-Мравинская со старшими детьми А. К. Мравинским и А. К. Мравинской. Не позднее 1872. [РГАСПИ. Ф. 134. Оп. 1. Д. 31. Л. 4]

«Устроенный» брак поначалу казался удачным, в нем родилось трое детей — мальчик и две девочки. Но Александра и Михаил Домонтович не смирились с тем, что их разлучили. И когда Домонтович вернулся в Россию, покрыв себя славой, Александра взяла под мышку дочерей и ушла от мужа, оставив ему сына. Взбешенный Мравинский упорно противился разводу, которого требовала супруга. Каким же характером обладала эта Александра, будущая мать нашей героини! В Российской империи на разведенную женщину смотрели косо. Что и говорить о репутации женщины, оставившей мужа, сожительствующей с другим мужчиной и готовой вот-вот родить от него ребенка! Она превратилась в объект презрения всего общества. Домонтович обратился к Святейшему синоду с просьбой урегулировать их ситуацию, призвав на помощь своего семейного святого, и вместе с той, кто вскоре станет его женой, смиренно признал адюльтер в присутствии специальной комиссии. В итоге Святейший синод даровал им прощение, приняв во внимание, что Александра была на сносях. Домонтовичи вместе с тремя детьми (двумя дочерьми Мравинского и новорожденной) обосновались сначала в доме брата Михаила, а затем переехали в красивое здание близ кавалерийского училища.

Александра Коллонтай. Санкт-Петербург, 1878. [РГАСПИ. Ф. 134. Оп. 1. Д. 31. Л. 8]

Александра, которую в детстве называли уменьшительным именем Шура, была не только третьей дочерью, выращенной Домонтовичами, но также их третьим совместным ребенком, поскольку двое других родились раньше нее и умерли во младенчестве. Это объясняет, почему Александра Александровна окружила столь ревностной заботой своего позднего ребенка и почему это излишнее внимание часто становилось для Шуры тяжким бременем. Маленькая девочка взяла привычку укрываться от властной матери у своей гувернантки-англичанки миссис Хогдон. Особую близость она чувствовала к отцу, о котором позже скажет: «Человеком, оказавшим наибольшее влияние на мой ум, на мое становление, был мой отец».

Впрочем, ее родители были очень непохожи, хотя оба разделяли либеральные идеи и не отличались конформизмом по отношению к окружающей действительности. Ярким тому примером служила Александра Александровна, мама Шуры, которая после замужества решила заработать на своем имении в Куузе, где семья проводила лето. Она устроила предприятие, занимавшееся производством молочных продуктов, которые она продавала в Санкт-Петербурге. Это глубоко шокировало общество, к которому она принадлежала.

Пока супруга отдавалась хозяйственной деятельности, началась русско-турецкая война, опустошавшая Балканы, и Домонтович отправился на войну с традиционным врагом — Османской империей. После подписания Сан-Стефанского мира в 1878 году он остался в Болгарии в качестве советника, чтобы помочь этой ставшей независимой стране создать общественные институты. Он содействовал болгарам в обзаведении либеральной конституцией, что не соответствовало взглядам русского правительства. Отзыв Домонтовича в Россию год спустя положил конец такому либерализму, который сочли неуместным.

Детство Шуры прошло под знаком политики. Сначала она увлеченно слушала рассказы о русско-турецкой войне, разделяла восторженный панславизм русского общества, затем повидала вблизи независимую Болгарию, куда она отправилась к отцу. За год, проведенный в Софии, Шура завела знакомство, решительным образом повлиявшее на всю ее последующую жизнь, с девушкой одного с ней возраста — Зоей Шадурской. Зоя обладала крайне независимым характером, отличалась особенной живостью и стала для Шуры образцом для подражания. Дружба, завязавшаяся в течение того года, продлилась всю жизнь. Впоследствии Александра Коллонтай называла Зою, наряду с сыном, самым близким для себя человеком.

Шура интересовалась всем, что видела и слышала о событиях, связанных с ее отцом. Когда ей исполнилось десять лет, царь-освободитель был убит. Его смерть и то, что за нею последовало, произвели глубокое впечатление на ребенка. Ее родители, придерживавшиеся либеральных убеждений, тяжело переживали кончину монарха, подготовившего радикальную политическую реформу. Они сознавали, что тем самым смертельный удар нанесен их надеждам увидеть, как Россия вступает в конституционную эпоху. Однако убийство также непосредственно сказалось на их собственных жизнях. Мравинского, первого мужа Александры Домонтович, обвинили в сговоре с убийцами. Вмешавшийся по настоянию жены Домонтович сумел спасти его от Сибири, но не смог избавить от ссылки и лишения всех гражданских прав.

На девочку это событие наложило очень сильный отпечаток. Прежде всего изменился семейный климат, ибо ее мать, хоть и давно состоявшая в разводе, не могла удержаться от того, чтобы проявить участие к бывшему мужу и попытаться помочь ему всеми возможными способами. Она втягивала в это Домонтовича, и в какой-то момент между супругами возникла напряженность. В то же время Домонтовичи в силу своих отношений с Мравинским стали неблагонадежными в глазах петербургского общества, не забывшего к тому же об их добрачной связи и шокированного необычной деятельностью Александры Александровны. Ребенок не мог не ощущать атмосферу презрения и даже враждебности, царившую тогда вокруг его близких.

Затем жизнь пошла своим чередом. Шура подрастала, получала хорошее воспитание, увлекалась, как и ее отец, историей и легко овладевала несколькими языками: английским (в общении с гувернанткой), французским (языком высшего общества, на котором она говорила с матерью и сестрами), немецким (который тогда изучала) и финским (им она пользовалась в летнее время, проведенное в материнской усадьбе Куузе). Ее особенно тянуло к сестре Евгении, или просто Жене, которую мать подталкивала к получению образования, что для женщины в тогдашней России являлось редкой возможностью. Но весьма своенравная Женя желала посвятить себя пению и настояла на своем. Она познакомила Шуру с музыкой, что сильно сблизило двух сестер и вызвало у них общее желание противиться воле матери.

Когда Шура заявила, что хочет учиться в университете, она, как ранее Женя, столкнулась с противодействием матери, которая считала, что той следует получить необходимую квалификацию и заниматься с маленькими детьми, и твердила ей, что замужество и материнство — нормальный удел женщины. Как переменилась нонконформистка Александра! Более того, она настояла на том, чтобы одна из ее дочерей от первого брака сделала так называемую хорошую партию, выйдя замуж за кузена ее мужа, который был богат и знатен, но много старше новоиспеченной супруги. Этот брак, надеялась Александра Александровна, должен послужить примером для ее младшей дочери. Но Шура хотела самостоятельно решать, какой образ жизни вести и какой выбор делать. И вскоре она это