— Так, где вход в туннели? — спросил Тревер.

Ферус вернулся из воспоминаний к реальности, внимательно оглядел помещение.

— Эта дыра, которая теперь вместо выхода, ведет к Главному залу. Думаю, туда нам совсем не надо. Вход в технические тоннели был там. По крайней мере, я думаю, что там…

Они одновременно посмотрели на гигантскую груду щебня у стены.

— Одно могу сказать: если нам придется рыться сквозь эту кучу, то лучше бы вы оказались правы, — проворчал Тревер.

Внезапно они услышали размеренный топот многих ног.

— Штурмовики, — прошептал Тревер.

Ферус быстро указал на высокую деформированную груду искореженного металла, местами сплавившуюся от высокой температуры: когда-то это были сваленные в кучу дроиды. Они лежали неплотно, в куче оставалось достаточно места, чтобы спрятаться.

Как раз вовремя. Команда штурмовиков в белой броне вошла через пролом со стороны большого зала.

— Датчики указывают на наличие форм жизни, — сообщил офицер в передатчик.

Тревер встревожено взглянул на Феруса: отряд принялся систематически прочесывать помещение, сектор за сектором. Штурмовики — серьезная неприятность, — подумал Ферус с раздражением, — Эти свою работу знают…

Минута-другая, и их обнаружат, в этом Ферус не сомневался. Солдаты одну за другой обходили кучи дроидов, проверяя каждую щель, каждый темный угол.

Ферус почувствовал, как его ноги вдруг коснулось нечто, по ощущению больше всего похожее на мокрую щетку. Потребовалась вся выдержка джедая, чтобы не дернуться. Вокруг них вперевалку ходила жирная и наглая миер-крыса. Ферус не успел предупредить Тревера: тот подпрыгнул от неожиданности, ударившись головой об искореженный металл над собой. Хоть и тихий, звук удара был услышан.

— Активность, — офицер развернулся, его фонарь оказался в сантиметрах от их укрытия, — Обнаружено вторжение. Найти и уничтожить.

Тревер осторожно сунул руку в карман, без малейшего звука вытянул пирог и кинул в сторону. Учуяв поживу, крыса ринулась туда.

Офицер заметил движение. Свет стержня дернулся в сторону, выхватив из полутьмы метнувшуюся зверину.

— Ещё одна крыса, — с отвращением сказал штурмовик, — Они здесь такие большие, что из-за них датчики срабатывают! Я уже устал от этих ложных тревог. Идемте отсюда.

Ферус и Тревер подождали, пока не затих звук шагов.

— Чуть не попались, — наконец перевел дыхание Ферус.

— И завтрак окончательно накрылся, — добавил Тревер.

Они выбрались из кучи и, обойдя жующую пирог крысу, направились к той стороне комнаты, где, по расчетам Феруса, должны были быть входы в тоннели. Завалы были такой высоты, что разглядеть входы не было никакой возможности. Ферус закрыл глаза.

Он сконцентрировался на воспоминании о том коротком разговоре с Анакиным здесь, в мастерской, когда они были ещё детьми. Было такое упражнение, хорошо знакомое каждому падавану: их подводили к какому-либо месту, надо было открыть глаза, пять секунд рассматривать то, что перед тобой, потом снова закрыть глаза. И подробно описать все увиденное. Бывало, что, открыв глаза, ты обнаруживал перед собой чистую стену — и тогда надо было запомнить каждую трещинку или неровность…

Ферус углубился в прошлое, мимо тех событий и чувств, которые могли помешать ясности его мыслей, мимо своих детских мечтаний, и сосредоточился на том, что он тогда видел. Он снова почувствовал холодную поверхность дроида под пальцами, увидел детали дроидов, помеченные и аккуратно разложенные на стеллажах, ряды компьютеров. Когда он услышал звон инструментов об корпус разбитого дроида-астромеха, принадлежащего Анакину, он понял, что действительно сумел вернуться в тот момент. Сила помогла ему соединиться со своей памятью настолько, что всё это словно опять было вокруг него.

Он высчитал расстояние. Он уже помнил, какой высоты был вход, и как высоко он был над его головой. Помнил собственный рост — и легко сделал необходимые вычисления.

Он шагнул вперед.

— Здесь, позади этих рухнувших плит, — сказал он, указывая место. Отточенная упражнениями память — и Сила — безошибочно вели его сейчас.

Или так, или он вообще ничего не понимает. Увы, это было бы не в первый раз.

Он не расставался с световым мечом, который передал ему Гарен Мулн тогда, в пещерах Илума. С самого первого момента он чувствовал, как будто этот меч всегда был в его руке. Он активизировал меч и медленно повел его по кругу; жар клинка постепенно прорезал в плите широкое отверстие. Тревер подошел ближе, зачарованный мощью светового меча.

Когда все было готово, Ферус руками отгреб в сторону оставшиеся обломки и полез внутрь, держа перед собой фонарь. И скорее нащупал, чем увидел вход. Позвал за собой Тревера. Пришлось проползти метров двадцать, прежде чем он добрался до неповрежденной части коридора и смог встать на ноги. Через несколько секунд к нему присоединился и Тревер.

Из-за обломков и мусора под ногами было трудно идти. А ведь когда-то это был сверкающий белый коридор, освещенный голубоватым светом ламп. Он был построен, чтобы доставлять дроидов из ремонтной мастерской в разные концы Храма. Низкий потолок, сводчатые стены.

— Выход из него рядом с жилыми комнатами, — сказал Ферус, — Та часть Храма, насколько я мог видеть, разрушена не так сильно, как другие.

— Это значит, что мы столкнемся с большим количеством штурмовиков, — заметил Тревер.

— Я буду стараться избегать их, — Ферус медленно пробирался по тоннелю, — падаваны имели обыкновение изучать все технические и служебные тоннели, все малоиспользуемые проходы. Иногда это было весьма кстати — если вы не хотели столкнуться с кем-то из преподавателей — если не сделали задание или пропустили занятие.

— Ай, Ферус, вы оправдали мои ожидания! — пришел в полный восторг мальчишка, — Я так и знал, что вы преступно отлынивали от домашних заданий!

Ферус фыркнул. Тревер был более чем далек от истины. Но ведь Тревер знал его уже совсем другим, чем он был в детстве. Ну нет, только не лодырь. Чего-чего, а это слово никак не подходило к нему в те годы, когда он был падаваном. Фактически, он за всё то время ни одного задания или занятия не пропустил. Он старался совершенствоваться в каждый момент бодрствования. Он был просто одержим потребностью превосходить других. Дружбе это, понятно, не способствовало. Друзья появились только в самом конце его ученичества — Дара и Тру.

Дарра погибла на Коррибане. И он все еще чувствовал себя виноватым в её смерти.

Из-за этого он и оставил тогда Орден.

А ещё был Анакин. Анакин, невероятно одаренный, воспринимавший Феруса как противника, соперника, конкурента… Он вспомнил их ссоры, неприятие друг друга. Теперь он вел бы себя совсем по-другому. И не думал бы об Анакине исключительно как о сопернике, как тогда. Теперь Анакин был мертв, также, как и Тру, как и большинство тех, кого он знал с детства. Даже такие величайшие мастера-джедаи, такие воители как Мейс Винду, Кит Фисто, даже Йода — даже они не смогли победить ситха.