Влад, пригубивший в это время коньяк, поперхнулся и спросил:

– Ты сам-то себе когда восемьдесят платил последний раз? Документы показать? И вообще – кончай себя вести как дома! Ты на работе. Я, кстати, тоже. Так что не бузи – выпил рюмку, и хватит! Я из-за тебя бассейн, скотина, пропустил! У меня еще минут пятнадцать времени. Давай-ка вкратце набросаю схему, как работать будем. Бумагу дай и ручку… Не, вон фломастер лежит красный, давай его сюда! Вот тут, значит… – Влад нарисовал два кружка, но тут запел его сотовый и он хлопнул себя по правому уху– Где клипса?

– Какая клипса? – нагло поинтересовался Глеб.

– Блютус, мать его, гарнитура… Рубаху порвал, блютус потерял!!! А, черт, потом найдем! – Влад достал из кармана телефон и, увидев номер жены, нажал кнопку– Да, маленькая! – весело бросил он в трубку.

– Володя! – сквозь рыдания кричала Наталья. – У нас Колю украли!!!

С этого момента в тексте появляется самый что ни на есть отрицательный герой. Его еще нет, так сказать, в кадре, он всего лишь подразумевается, но уже никуда не денется до самого конца. Его зовут Найденов Петр Алексеевич, ему сорок лет, он весит восемьдесят два килограмма, у него рост метр восемьдесят, высшее образование, несокрушимое здоровье и странное, невиданное для России занятие – рантье.

Я все классно придумал. Остроумно, просто, недорого. Много размышлял и выбрал торгово-развлекательный центр «Оазис». Он большой. Да что большой! Он просто огромный. Целый город супермаркетов, кафешек, аттракционов и прочей херни. По нему можно ходить целый день. Ну, где еще можно так без проблем стащить малыша? Там водоворот людей и никто ничего толком не помнит. Оно, конечно, в последнее время стало модно устанавливать камеры наблюдения, куда ж без них. Сутки напролет они записывают все, что вокруг происходит. Но качество отвратное и вид сплошь и рядом сверху. Потому как лица не видно, а по одежде не распознаешь. За угол зашел, шляпу снял, куртку наизнанку вывернул, и вот я уже с другого города, а то и, считай, планеты. Ищи-свищи тебя, бегай по этажам, спрашивай, мол, не тот ли вы самый сукин сын.

Несколько месяцев я следил. По неделе, по полторы максимум. Почему по стольку – не знаю. Чувствовал что-то сумеречное в воздухе, разворачивался и уходил. Странное это чувство, что не ты следишь, а за тобой кто-то. Липкое такое, не отмывается. И что самое отвратное – не знаешь, откуда оно приходит. Вертишь осторожно башкой, а толку нет. Ну, я в таких случаях всегда что-нибудь нейтральное покупаю и растворяюсь. Газету, например, безделушку какую-нибудь. Всегда надо иметь формальное оправдание, потому как что ты там делал? Глазел, скучал, фланировал? Бессмысленность всегда настораживает. В общем, я выяснил, что пару раз в неделю часа на два мамаша с ребенком в «Оазисе» зависают. В детском кафе едят обязательно. Там дурацкие пластиковые оранжевые пальмы (где дизайнер, интересно, их видел?) и такие же дурацкие клоуны того же ядовитого цвета. Рефреном ко всей этой отраве подают фирменную музыку, отдаленно напоминающую столетнюю советскую песню про то, как «оранжевые мамы оранжевым ребятам оранжевые песни оранжево поют». В общем, та еще блевотина. Я уж не говорю, что они там жрут. Мамаша Наталья только кофе там пьет. А короед Коля все эти помои уплетает за обе щеки. Картофель фри, колу и какое-то кисло-сладкое мясо. Никогда не понимал, как можно жрать сладкое мясо? Извращенцы, твою мать. Я как-то раз их меню полностью себе на поднос скопировал – чуть не умер. Но вкусы и поведенческие рефлексы знать надо, как без этого.

Однако в кафе ребенка так просто не стащишь. Была у меня мысль устроиться туда клоуном. Надеваешь нос с баклажан размером, шляпу дурацкую, да ботинки вот такой длины. Хороводы водишь с недорослями, песни заставляешь петь, прыгаешь, как павиан… Я ж смотрел со стороны. Кривляние одно. Пошел даже туда на работу устраиваться, но хорошо по дороге подумал – и вернулся. Оно, конечно, клоуна в костюме никто не узнает. А если бежать придется? За километр видно. Двести человек пальцем покажут. Плюнул. И решил проблему с другой стороны. Остроумно.

В «Оазисе» полно развлечений. Два месяца я там ходил, а то и четыре. Они там и мячиками кидались, и на лошадках пластмассовых гарцевали, и с ружей-автоматов стреляли. Дебилы. И мать ущербная, и ребенок. Потом как-то пацан пристрастился в комплексе таком гимнастическом лазить. Там сетчатый куб огромный, внутри ходы такие, как для червей. Лесенки там, мячи, комнаты из мячей-шариков, веревки какие-то, тоннели, переходы – всякая хрень. Взрослый там не очень-то пролезет. Поэтому если на каком-нибудь пятом этаже этого комплекса короед какой-нибудь застревал – тут же прибегало откуда-то миниатюрное, но взрослое чмо. Это чудо генной инженерии залезало внутрь и долго вытаскивало оттуда плачущего уродца. Забавно. Но не опасно. Мягко там все, углов нет никаких, сверху из-за сетки не свалишься. Атак бы да… если б свалился какой уродец – костей бы не собрал.

Я весь комплекс тогда обошел. Дырку какую искал, или ход черный, или технологическую нишу какую-нибудь – ничего не было. Жаль. Хорошо, черти, предусмотрели.

Но вот как-то через месяц смотрю – установили еще два аттракциона. Я сразу понял – вот что нужно! Мысль еще мелькнула – вдруг не захотят? Но пацан как увидел – так и рванул без оглядки.

В общем, там как. Первый аттракцион называется «Паровозик». Железная дорога, на ней тележки. Ну, вроде как поезд, только уж очень уродливый. Едут они по кругу, а по пути, значит, то мостики, то лужа, то станция, то животные какие-то. Короеды едут, пищат, руками машут, а самые маленькие – так просто тупо улыбаются. Тьфу. Я в их возрасте уже по карманам шарил, а эти недоразвитые какие-то. Едет – дебил дебилом, и слюни аж по рельсам бегут. Но мне самое главное, что нужно, – это туннель. Подъезжает поезд с ребятенками к поролоновой такой скале, она открывается, как печка, и туда с криками вся эта тупизна заезжает. Ну, сколько она там едет – метра четыре, потом с другой стороны выезжает – и короеды довольные. Приключение вроде как. Самое главное – что их несколько секунд не видно. Внутри там, кстати, сидят какие-то плюшевые мишки и коряво смеются механическими внутренностями.

Вторая железная дорога мне больше бы подошла, да нельзя там до двенадцати, насколько я помню, лет ребятенков сажать. Аттракцион называется «Парк юрского периода», и там вода льется, динозавры зубы скалят, и какая-то хрень с крыльями летает. Туннель тоже есть. Пещера с потеками плесени и какими-то искусственными лишаями. Там огромная морда пасть открывает, и дети ссутся кто во что горазд, потому что там еще и света нет, а только два вроде как факела. Заезжает туда поезд с визгом, а выезжает, бывает – рыдают короеды. Забавно. Там уже не четыре метра проезжает поезд, а все восемь, а то и десять.

Так вот. Оба эти аттракциона построены одной фирмой, механика у них сходная и обслуживают два человека. Девка личинок этих сажает на сиденья и следит, чтобы без билетов, сукины дети, не перли. А второй – механик. Его почти никогда не видно, потому что железные дороги разделяет легкая, метровой толщины, перегородка, откуда он пролезает, как змеюка, в оба туннеля, если понадобится. Там же, в этой перегородке, вся электрика с музыкой и там же выходы под низ – тележки-то не по полу катаются, а по специальным помостам, а под ними – крепления, краны с водой, форсунки всякие да ванны пластиковые. Хозяйство несложное, но муторное. Слух-то у меня острый. Он там у себя в перегородке болт отвинчивает да матом комментирует, а я слышу.