Когда мы, наконец, собрались, у трапа нас уже поджидала машина. Шикарный представительского класса Кадиллак. Мы забрались внутрь, Дэвид, очевидно побаивающийся Геймана, вызвался сесть вперед. Мы с Сонькой и Яном Львовичем устроились сзади. Я думала, с этим не будет проблем. В конце концов, салон авто на первый взгляд казался просто огромным. Чего я не учла, так это того, что и Гейман – мужик немаленький. Сидеть так близко к нему было еще мучительнее, чем стоять рядом в каюте… Я честно старалась его не касаться, но все равно задевала то голой ногой, то рукой во время маневров.

- Что-то не так?

- Нет. Все в порядке. Не терпится уже выйти… - соврала я.

- Джек, становись где-нибудь здесь… - окликнул Гейман водителя, переходя на английский.

- Нет-нет, зачем? Что я, не дотерплю?! – с жаром возмутилась я, а Гейман в ответ посмотрел на меня так… снисходительно, что ли. И вышел первым, не дожидаясь, пока охранники сориентируются. Наша прогулка вообще выглядела довольно странно. Мы – истинные туристы, и мимикрирующая под «иже с ними» охрана.

Мы прошлись по красивым улочкам, залипая то тут, то там. Ни о чем толком не разговаривая, просто наслаждаясь моментом. Сонька с Дэвидом плелись впереди. Останавливались. Целовались, когда думали, что Гейман не видит. А тот все замечал. И недовольно поджимал губы. И я, наверное, тоже поджимала, чтобы не рассмеяться. Это было моим проклятьем… То, что я неосознанно, сама того не желая, перенимала его мимику и жесты… Сонька всегда хохотала над этой моей особенностью. А Ян Львович… даже интересно, замечал ли он? Наверное… Он вообще многое замечал.

Я чуть скосила взгляд. На его едва заметно покачивающиеся при ходьбе руки. Как это? Взять его за руку, переплести пальцы, чтобы почувствовать кончиками каждую выступающую вену на тыльной поверхности кисти? Чтобы ощутить подушечками шероховатость костяшек… Я закусила губу и отвернулась. А когда вновь посмотрела на Геймана, он смотрел на меня...

- Ноги болят, - опять соврала. – Может быть, где-то присядем послушать музыку?

- Почему нет? Мы же здесь для этого… вроде.

Я улыбнулась. Окликнула Соньку и качнула головой в сторону одного из ресторанчиков, на эстраде которого пела огромная негритянка в шикарном обтягивающем, сплошь расшитом блестками платье. Хорошо пела. Я даже зажмурилась… О том, что джаз – это исключительно живое пение, и никакая оцифрованная запись и близко с ним не сравнится, я узнала тоже от Геймана. Таких моментов, моментов, когда он обращал на меня внимание, в моем детстве было не так уж и много. Но я помню каждый. Каждый…

В скором времени к нам подоспел официант. Мы сделали заказ. И я снова сосредоточила взгляд на сцене.

- Не знал, что тебе нравится джаз, - перекрикивая голос негритянки, прокричал Дэвид.

- Шутишь? Да я сейчас бы оба уха обменяла на бокальчик розе… Это всё эти двое.

Я открыла глаза, чтобы что-то ответить Соньке. Но запнулась, увязнув в янтарной смоле его глаз. Гейман сидел, вольготно откинувшись в кресле. Тяжелые веки почти закрывали его глаза, отчего взгляд казался еще более проникновенным.

- Отпустим их, чтобы не мучились? – вскинул черную бровь.

- Что, правда?! Папочка, ты просто супер!

Я пролепетала что-то невнятное про трамвайчик и другие наши с Сонькой планы, отчего-то страшась остаться с Гейманом наедине, но меня уже никто не слушал.

- Возвращайтесь сюда через час. Игорь все проконтролирует, – скомандовал дочке Ян Львович, одновременно с этим отдавая взглядом приказ одному из охранников сопровождать парочку. Они ушли как-то неожиданно быстро… Как раз принесли бокалы, я вцепилась в один из них, ужасно нервничая, чтобы чем-то занять руки. Отпила… закашлялась, потому что коктейль оказался необычайно крепкий. Вытерла остатки рома с губ, вспомнив, чем дело закончилось, когда мы в последний раз пили с Гейманом, подняла взгляд и… поняла, что он тоже этого не забыл…

(1) Пичнуть – провести презентацию.

(2) Стартап – это тип бизнеса, направленный на получение дохода путем реализации принципиально новой идеи.

Ян

За ней было любопытно наблюдать. Даже, может быть, больше, чем за негритянкой на сцене. Особенно, когда Лиля ненадолго забывала о моем присутствии и расслаблялась. Это очень бросалось в глаза… Когда она забывала. По выражению лица, по вмиг меняющейся пластике, которая вдруг приобретала какую-то неуловимую эфемерную сексуальность. Легкие движения плеч в такт музыке. Покачивания головой… И то, как она замирала, закусив губу, когда начиналась особенно сложная импровизация. Эта девочка пропускала джаз не только через уши, но и через тело. Как я её когда-то учил…

Будто почувствовав мой взгляд, Лиля встрепенулась и вновь настороженно на меня уставилась:

- Еще коктейль?

- Нет. Нет, спасибо, Ян Львович. Мне уже хватит.

- А я, пожалуй, повторю…

Сделав знак официанту, я попытался сосредоточиться на музыке, но почему-то в этот раз даже великолепный соул не смог пробиться сквозь стрекот мыслей в моей голове.

Я не помню, когда впервые по-настоящему увидел Лильку. Хотя знал, что у моей экономки есть дочь, и даже много раз видел ее то сидящей на лестнице, ведущей на чердак, то играющей с Сонькой. Видел… и тут же об этом забывал. Настолько это было неважно на фоне тех глобальных вопросов, что мне приходилось решать. Мой мозг был под завязку загружен, и в принципе не фиксировал внимание на событиях, не имеющих отношения к семье или делу. Случившись, они моментально отходили на второй план и тут же забывались за ненадобностью. Существовало не так уж много людей, которых я замечал на самом деле. Прислуга и её дети в этом списке не числились. Не потому, что я какой-то плохой. Просто… на том уровне, где я находился, это было неизбежно. Я физически не мог думать еще и об этом. Даже самый мощный компьютер не выдержал бы такого потока информации, что мне доводилось анализировать каждый божий день в силу тех позиций, что я занимал в сфере большого бизнеса. И тут нужно было очень тщательно фильтровать эту самую информацию. Ведь на самом деле напряжение, в котором я жил, было колоссальным. Расслабить меня могли лишь секс, спорт и… музыка.

Врываясь в мои воспоминания, в кармане зазвонил телефон. Я поморщился, но все же вынул трубку. Покосился на дисплей и, бросив Лиле короткое:

- Извини. Важный звонок, - встал из-за стола.

Звонил один из моих китайских партнеров. Нам всего-то и надо было перекинуться парой фраз, но языковой барьер… что б его. Мой китайский был просто ужасным, а китайский, искаженный прерывающейся связью – ужасный вдвойне. А Жонг только им и владел. Я чертыхнулся. Сунул руку в карман и хотел уж было перевести звонок в офис, когда за моей спиной раздался неуверенный голос:

- Ян Львович…

- Да?

- Я могла бы выступить в качестве переводчика.