у нее в кабинете. Отправляться туда ― пройтись по минному полю. Боже. Люди дуреют от своей власти, мнят себя пупом земли, раскидывая ультиматумы на каждого мелкого работника.

Раздраженная и уставшая плетусь обратно в группу.

Меньше всего мне хотелось принимать нового ребенка, который может внести некий вздор в детском коллективе. Очередная адаптация, работа по поведению и взаимодействию с другими, помощь в раскрытии своего «я». Надеюсь, с девочкой никаких трудностей не будет.

― Артурик, давай быстрее! Мы же и так опаздываем! ― встревожено бухчу, тяжело дыша.

Снегопад был всю ночь. Крайне сложно передвигаться по снегу, потому что не видишь куда ступаешь, расчищаешь сапогами дорожку, которая не принесет пользу никому другому. Дубак стоит неимоверный. На улице от силы двадцать градусов, а по ощущениям все пятьдесят! Почему именно в день утренника все идет через одно место? Я проспала на работу, пролила на себя кофе, меня успели отсчитать за драку во время прогулки, теперь вот долго собирала сына и потеряла счет времени, ведь часы решили на полчаса позже перестроиться! Дурдом.

Благо, наш дом практически рядом с детским садом, так что про запас еще имеется.

— А п-па-па придет? ― в который раз повторяет свой вопрос сын, семеня за мной, как мышка за слоном. Я, правда, себя сейчас сравнила со слоном?

— Придет. Зачем же он тогда покупал тебе тот костюм? Хочет посмотреть, какой ты будешь красавец. Как все девочки будут бегать за своим спасителем.

На секунду поворачиваю голову, чтобы украдкой улыбнуться ему, и тут же жалею об этом. Колеса машины жалобно заскрипели на снегу, фары засветили в лицо, а я, спрятав ребенка за спину, замерла на месте. Белая машина остановилась прямо перед моим носом. Нас разделяли ничтожные сантиметры; схватилась за грудь в районе сердца и успокаивающе сделала медленные вдохи. Черт, этот остолоп не видит, что ли?

Дверь с водительского места отворилась, затем захлопнулась, а через мгновение в районе видимости появился высокий мужчина с расстегнутым пальто и наспех повязанным шарфом. Мои глаза беззастенчиво заскользили по выстроившейся горе мышц, спрятанные под слоем одежды, отмечая, какие огромные у него руки и как он ими работает. Подняла взгляд и, очертив острый волевой подбородок, выразительную челюсть, сжатые губы, ровный нос, поймала безразличный взгляд с крапинкой злости. Взлохмаченные волосы ниспадали ему на брови, акцентируя зрачки цвета топаза, в которых тонул цвет и обрушивался перелив радуги.

В животе стрельнуло, стоило мужчине прищуриться и недоверчиво оглядеть меня с ног до головы. Какое-то странное ощущение… От него исходит магнетическое поле, не способное держать мои мысли в узде. Решительный, стойкий и такой огромный. От него невозможно было отвести глаза, словно специально заманивал туда, кто ввелся безоговорочно.

Катя, прекрати на него пялиться. Я втянула носом воздух и вновь почувствовала, как меня наполняет прилив энергии. Да что со мной такое?

— Вы в порядке? ― с низким посадом тембра заговорил он, делая шаг ко мне.

Я недовольно сделала несколько шагов вперед. Фары били прямо по глазам, вынуждая щуриться, но я покорно стояла посередине дороги. Люди с интересом смотрели в нашу сторону, думая, что за ненормальная мешает мужику выехать.

— В порядке ли я? ― возмущенно переспросила. Скрестила руки на груди. ― Я только что не оказалась под колесами этой колымаги, за которой сидели вы.

— Я вас не заметил, мисс.

— Как можно было не заметить?! — раздражение росло во мне.

Наши глаза встретились. Безмолвное препирательство электризовалось.

— К тому же вы сами неохотно смотрели по сторонам. ― Отлично, теперь будем переводить стрелки. Я выгнула скептически бровь, мужчина развел руками. ― Так что не я один виноват в случившемся?

— Вы обвиняете меня в моей рассеянности?

— Я не собирался вас обвинять, ― приподнял руки. Мужчина слабо улыбнулся, сделав шаг ко мне. Меня своей очаровательностью не подкупишь. ― Просто исхожу из нашей ситуации по справедливости. Здесь есть палка с двумя концами.

— Вы чуть меня и моего ребенка не задавили!

— Вы сами бросились под колеса. У меня имеется регистратор, — указал позади себя. Я приметила сквозь промерзшее стекло небольшое серое пятно. — Там видно, как вы внимательны.

— По правилам, машины должны уступать пешеходам, — хмыкнула и приобняла высунувшегося сына. — К тому же мы спешили.

Я ни за что не уступлю ему.

— Тогда решим мирно вопрос и разойдемся? — более миролюбиво предложил он.

— Мирно?! ― Он покачал головой. ― Скажите, вы каждую девушку сбиваете? Это у вас такой ход — сбить, пожалеть и попробовать решить вопрос мирно? Не удачный дубль.

Он удивился и кашлянул, стараясь скрыть появляющуюся улыбку на уголках губ. Да он насмехается надо мной!

— Будь я слепым, то точно бы согласился вас пожалеть, — съязвил, прикусив нижнюю губу. Я внимательно проследила за его губами.

— Будь у меня торт, без оглядки кинула бы его в вас! — парировала в ответ. Нужно уходить.

— И не побоялись испачкаться? Видимо, сильно любите сливки.

— Хам!

Он беззвучно хохотнул, засунув руки в карманы пальто, и наклонил голову. Каждая волосинка откликнулась невообразимой пылкостью. В такой позе мужчина напоминал непоседливого ребенка. Наверное, он и есть взрослый, глупый ребенок.

Взяла за руку сына, сверкнув презрительным взглядом в его сторону.

— Будьте неаккуратными на дороге. Смотрите по сторонам внимательно, вдруг встречка откуда-нибудь выскочит, кто знает.

Моя милая улыбка готова была украсить все лицо, как праздничный баннер. О, я еще та язва, когда со мной любят спорить.

Развернувшись и сосчитав мысленно до пяти, дабы остыть, готова была продолжить путь до детского сада. Время оставалось совсем немного, а мороз на улице продирал до самых костей, превращая нас в ледышки. Не хотелось бы подводить воспитателей и музыкального работника. Ненавижу опаздывать.

Позади донеся голос, который показался мне чересчур близок:

— Такое же я могу сказать и вам, миледи. — Повернула голову. Он стоял в двух шагах от меня. почти что возвышался. Машина так и продолжала перекрывать выезд со двора, и кажется, его не волновало, что в любую минуту задержит другую машину. — А теперь, отойдите с дороги. Я очень спешу.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки. К черту утренник. К черту, что так холодно. Посмотрела на табличку дома, всем видом давая понять, что его слова нисколько меня не тронут.

Артур подергал меня за мое бежевое пальто и жалобно заговорил:

— Мам, пойдем скорее отсюда!

— Сейчас, милый.

Я взяла в свои руки маленькие ручонки сына и стала растирать. Меня назовут плохой матерью, если ставлю свои приоритеты превыше чувств родного ребенка… Да, я ужасная мать. Артурик насупился, явно не сдерживая свое нетерпение оказаться подальше