Следующие четыре дня прошли, можно сказать, неотличимо от первого. Рано утром, точнее, еще ночью встать, сделать обход, установить новую партию датчиков, только уже дальше предыдущих, вернуться. Все. Единственный раз пришлось менять поврежденный – зверья в этих местах хватало, и датчику, похоже, досталось от удара медвежьей лапы. Ерунда, датчики – расходный материал, их потом и забирать-то отсюда не планировалось. Получалось даже чуточку скучно – это профессору с его научными достижениями, которые уже сейчас тянули, как он сказал, на пару нобелевок, радостно, а не озабоченному столь высокими материями техническому персоналу, откровенно говоря, плевать. И никаких, что характерно, угроз, о которых так любили говорить на Базе.

Веселье началось на пятый день, когда народ уже малость расслабился и подсчитывал в уме гонорары. Откровенно говоря, фантазией все собравшиеся здесь, включая и самого Семена, не отличались. Машины, квартиры, женщины – словом, нормальный, в меру приземленный ход мыслей. А и чего еще ожидать? Собрали-то здесь вполне обычных людей, не пролетариев от сохи, конечно, однако и не гениев, озабоченных желанием осчастливить человечество. Гении пойдут сюда позже, а суровые первопроходцы, озабоченные подобными мыслями, остались только на страницах старых книг про геологов. Жаль, конечно, но ничего не поделаешь, на дворе век прагматиков, а не борцунов за всеобщее счастье.

И вот как раз перед отбоем, когда народ уже набил животы, запиликала чуть слышно сигнализация. Что вы, что вы, никаких сирен, это вредно для ушей и привлекает внимание. А вот слабый, но явственный писк – самое то. И народ моментально оказался на ногах, похватав оружие. Включая и самого Семена – уж что-что, а рефлексы в него вбить успели.

– Двое. Люди. Дистанция… Направление…

Все это оператор, естественно, не говорил – жесты, жесты и еще раз жесты. Семен даже удивился. Когда его учили этому языку, он не считал его чем-то очень уж важным и, соответственно, не напрягался. Однако сейчас выяснилось, что инструкторы умели работать и с такими разгильдяями, как он. Во всяком случае, понимал шевеление пальцами четко, будто слышал.

Четверо закамуфлированных до кончиков ушей костоломов бесшумно скользнули в темноту. Ну, все, Семен осторожно сел на место, остальные последовали его примеру. Сейчас повяжут нарушителей спокойствия без шума и пыли, да и делу конец. Да и то сказать, полудикие местные вряд ли смогут что-либо противопоставить спецам, подготовленным в эпоху, отстоящую от нынешней на четыре с лишним сотни лет. И в плане тактики, и в плане техники. Достаточно сказать, что здесь вершина прогресса – кремневые пистолеты и ружья. Чаще – фитильные. А многие так и вовсе пользуются луками да арбалетами. Ну и холодняк, естественно. Скверного в основном качества. Маразм, иначе и не скажешь. Даже стыдно как-то за предков.

А вообще, это была уже четвертая тревога. Правда, все три предыдущие происходили без участия аборигенов. Естественным путем, так сказать. В местных лесах зверья, на взгляд цивилизованного человека, водилось просто-таки до безобразия много, причем были это отнюдь не зайчики. И, соответственно, хитрая электроника (в меру хитрая, по современным меркам даже как бы и наоборот, но для местных сойдет с огромным запасом) исправно реагировала на четвероногих диверсантов. Дежурные, соответственно, матерились, но поделать ничего не могли. Оставалось терпеть.

К счастью, по-настоящему серьезные звери обходили Базу стороной. И медведи, и кабаны были слишком чутки, умны и осторожны, чтобы без крайней нужды лезть к человеку. То же можно было сказать и о волках – следов их вокруг хватало, но близко они предусмотрительно не подходили. А хамским поведением отличались, как ни странно, лоси – этим, похоже, было все равно, где бродить, они здесь вообще ни на кого не обращали внимания. Вот и приходилось терпеть, когда эти здоровые, куда там лошадям, туши мяса прутся напролом. Можно было бы их, конечно, перестрелять, а толку? Другие набегут, только шуму наделаешь. Да и не виноваты они, в общем-то, это человек вломился в их среду обитания. Поэтому терпели, разве что одного завалили, когда тот от великого ума вошел прямо на территорию лагеря и принялся учинять безобразия. Мясо его, кстати, оказалось вкусным, разве что жестковатым, и неплохо разнообразило меню.

Пока Семен размышлял о высоких материях, прошло минут пять. Потом еще столько же. Потом еще. И в голове как-то сам собой возник интересный вопрос: а почему народ так долго возится? Но до стадии озвучивания он дойти все же не успел – охрана вернулась, таща за собой пленных. Выглядели ребята, правда, так себе.

Если представить себе человека, которого вначале долго обдирали несколько кошек, а потом хорошенько вывозили в грязи, то получится достаточно четкий портрет командира группы. Остальным досталось меньше, во всяком случае, кровоточащих царапин не наблюдалось, но грязи они собрали как минимум на взвод. Разумеется, телесные повреждения нельзя было назвать слишком уж серьезными, но вид у обвешанных стволами суперменов был показательным. Особенно учитывая личности нарушителей спокойствия, которых охрана тащила за собой.

Дети. Пацану лет четырнадцать, может, немного меньше. Точнее сказать не получается – мало того, что совершенно непонятно, с какой скоростью здесь взрослеют, так еще и грязь присутствует. В таком количестве, что пленный напоминает серого цвета ком с руками. Но даже с таким гримом в неверном свете костра хорошо виден синяк на пол-лица – сопротивлялся, значит, до последнего. И все еще глазами зыркает.

Девчонка на вид чуть старше. То есть по меркам этого времени, возможно, уже и взрослая. Семен, честно говоря, смутно представлял, кто есть кто и в каком возрасте – на таких мелочах инструкторы не особенно заостряли внимание, тем более что контакт с местными изначально не планировался. Извазюкана, правда, ничуть не меньше брата. Почему именно брата? Ну, тут даже особой склонностью к дедукции обладать не требовалось, очень уж похожи. Даже с учетом грязи и синяков.

Руки обоих были предусмотрительно связаны. Семен удивленно поднял брови – это что, выходит, их опасаются? Притом, что взяли обоих практически бесшумно, до лагеря не долетело ни звука. И тут же влез профессор. С тем же вопросом.

– Александр… э-э-э… Михайлович… – Опа! В первый раз на памяти Семена он назвал кого-то из нижестоящих по отчеству. – А чем вызваны такие… э-э-э… меры предосторожности?

– А вы сами не видите? – зло буркнул исцарапанный. – Как они нас почуяли – ума не приложу. И скрутили их с трудом. А ведь мы вам не мальчики. Что-то нас о подобном не предупреждали.

– А