Княжна всегда приободрялась от общения с животными, тем более она радовалась, когда удавалось кому-то из них помочь. Теперь же, после исцеления шести лап, она бодро шагала навстречу третьей страже.

Вдруг мост задрожал, и справа из воды показался страшный монстр — видом он напоминал осьминога, а размером смахивал на небольшой дворец… Он бил мерзкими щупальцами по воде, и от этого мост приходил в движение. Осьминог возвышался над княжной, и вот, его щупальца потянулись к ней, стремясь утянуть её в воду…

— Меня пропустил Шестоног! — закричала Анна-Мария, и внезапно осьминог откатился от моста и исчез в глубине озера. Снова наступила тишина, как будто ничего и не было. «Спасибо пёсику», — слабо подумалось Анне-Марии, и она продолжила путь.

Новый день уже вступил в свои права. Окружавшая мост дымка немного рассеялась, и вдали показалась третья стража. Вдруг подул холодный ветер, и небо над Анной-Марией потемнело. Когда она подняла голову, то увидела над собой тень громадного дракона, стремительно спускавшегося сверху прямо на неё. Она уже могла разглядеть серое брюхо и перепончатые лапы с когтями, когда, поборов немоту и страх, она крикнула:

— Меня пропустил Шестоног!

Тут же дракон взмыл ввысь, исчез в небесной дали, и снова стало светло.

Третья стража охранялась двумя воинами в тёмных доспехах, которые тихо переговаривались, прислонившись к прутьям решётки. Княжна бесшумно приблизилась, спряталась за выступом ворот и прислушалась к разговору. Один стражник говорил другому:

— Слушай, но ведь купить платок девушке — не такая уж сложная задача. Вот, моя матушка держит галантерейную лавку…

— Да что мне твоя лавка, — собеседник махнул на него рукой. Вид у него был безнадёжно расстроенный. — Такого платка, какой она просит, не сыскать в целом свете. Понимаешь, ей нужен именно с драконом, но их больше нигде не продают, потому как — плохая примета, и всё тут!

— И что же, она не боится проклятия?

— Она ничего не боится, бредит этими драконами… А где я его возьму? «Без платочка с драконом, — говорит она, — и не думай ко мне свататься!»

В этот момент Анна-Мария неожиданно вступила в разговор:

— А если у меня есть такой платочек?

Стражники вскочили на ноги и уставились на незнакомца.

— Стоять! Дальше нельзя!

Четыре глаза через опущенные забрала с удивлением осматривали юношу, которому каким-то образом удалось пройти две стражи заколдованного моста. Анна-Мария приняла невозмутимый вид и промолвила самым внушительным голосом, на который была способна:

— Дальше нельзя тем, кому нечего предложить, а у меня кое-что для вас есть! Ценная вещица — платочек с драконом, прямо из Приморских земель, когда там ещё водились эти зверюги. Теперь, когда живых драконов уже нет (тут Анна-Мария невольно запнулась вспомнив тень летающей твари, едва не раздавившей её на мосту)… в общем, драконов больше не изображают. К тому же, — Анна-Мария ещё больше понизила голос, — мне ведомы … э-э… муки неразделённой любви. Такая тоска, когда ты не можешь достать то, о чём мечтает твоя возлюбленная… — С этими словами Анна-Мария извлекла платок бабушки Марии из кармана куртки и развернула его прямо перед стражниками. — Ваша удача: я иду на остров, и мне есть, чем заплатить за вход!

Стражники переглянулись, а потом в молчании продолжили изучать внешний вид иноземца. Юноша выглядел так несуразно, что можно было подумать, что это какой-то ученик могущественного волшебника, кто знает, на что он способен?.. Итак, обмен состоялся, путника пропустили. Анна-Мария, до сих пор не веря своей удаче, решила поскорее уйти отсюда, пока стражники не передумали. Не успела она сделать и пары шагов, как её окликнули. Стражник уже успел спрятать платок с драконом в карман и смотрел сурово:

— Мешок открой. Спички и зажигалки запрещены.

Анна-Мария повиновалась, и стражники, заглянув в мешок, не увидели ничего, кроме подушки, баночки и камней.

Остров был каким-то странным; Анна-Мария не могла объяснить, что было не так, но ей казалось, что остров живой и следит за ней. Каждый её шаг гулко отзывался стуком в его недрах. Постепенно она привыкла к этой странности, и поскольку навстречу ей никто не попадался, она немного приободрилась и стала думать о том, где именно ей стоит искать сад с невидимыми плодами.

От моста вела всего одна тропинка, и Анна-Мария брела по ней. Неожиданно из тумана выплыл замок, и в ту же секунду громкий рёв огласил остров. Анна-Мария прислушалась и пошла прямо на голос неведомого зверя.

Она подошла к невысокой изгороди, в которой была калитка. За изгородью раскинулся сад с причудливыми растениями, которых Анна-Мария никогда прежде не видела. Самым прекрасным было дерево, усеянное изумрудными плодами, которые переливались всеми оттенками зелёного. В отличие от плодов других деревьев, эти выглядели призрачно, как будто пока не решили: существуют они на самом деле или нет.

Рёв повторился, и из-за дерева с чудесными плодами вышел большой медведь. Наверное, он был стражем этого сада, но Анна-Мария его не боялась: в его голосе она услышала не угрозу, а лишь тоску и грусть… Поэтому девушка бесстрашно вошла в сад, направилась к дереву и нарвала спасительных плодов –

Дева отыщет невидимый плод,

Болящим спасенье тот плод принесёт.

Медведь внимательно наблюдал за странной фигурой, опустошавшей его сад, но не двигался с места. Когда Анна-Мария набила мешок плодами, она посмотрела в сторону медведя. Их глаза встретились. Повинуясь безотчётному порыву, Анна-Мария достала один из изумрудных плодов, и прямо в руках девушки он перестал переливаться, обрёл плоть нежно-зелёного оттенка и стал похож одновременно на персик и на яблоко. Девушка протянула плод медведю. Зверь принял подарок, уселся под деревом и вмиг проглотил волшебный фрукт.

И тут произошло нечто невероятное: медведя словно охватило пламя, потом вокруг него заискрился фейерверк, озарив сад синими, красными и золотыми вспышками и затянув всё дымом. Когда дым рассеялся, то вместо медведя Анна-Мария увидела под деревом юношу с растрёпанными тёмными волосами и смеющимися карими глазами. Бывший медведь тут же вскочил, отряхнул пыльную одежду и протянул княжне руку:

— Рей.

Анна-Мария в первую секунду смутилась и начала краснеть, но тут же взяла себя в руки: ведь она была в мужском костюме, это придало ей уверенности