…Удалось ли Анне-Марии спасти матушку? Разумеется! Изумрудные плоды в Лесогорье потеряли свою призрачность и стали такими сочными и мясистыми фруктами, что княгиня Елена приняла лекарство с видимым удовольствием и возвращалась к жизни прямо на глазах!

История Рея мгновенно облетела замок Златокрин. Прислуга шепталась о том, что Синепуп станет мстить. Молодой конюх был уверен в том, что успех дела — заслуга исключительно его, конюха, костюма, скроенного по самой последней моде, да-да, и обратите внимание на качественное сукно!.. Повариха со знанием дела отмечала излишнюю худобу принца, утверждая, что причиной тому — несбалансированное питание, которое получал бедный мальчик, пока был медведем. Придворные дамы шептались о том, что иногда точно медвежья повадка сквозит в манерах Рея, а в глазах горит дикий блеск.

Драговит устроил пир в честь двойного праздника — выздоровления любимой жены и шестнадцатилетия любимой дочери. И когда торжество было в разгаре, Рей вышел из зала и прошёл в княжеский парк, террасами спускавшийся в долину к реке. На верхней террасе рос древний дуб, а к одной из его могучих ветвей были прилажены качели. Темневший на фоне закатного неба силуэт Анны-Марии, уютно устроившейся на качелях, подсказал Рею, что это было излюбленное место княжны.

— Я ещё не поздравил Вас с днём рождения, и Вы остались без подарка, простите.

— Кто же будет беспокоиться о подарке после стольких приключений!

— Вот именно, даже и не знаешь, что подарить девушке, которая носит в наволочке свои волосы и не боится ни чудовищ, ни медведей, ни злых волшебников…

Анна-Мария задумчиво смотрела вдаль и наконец произнесла:

— Мы с папой собираемся, по традиции, отправиться в поход на гору Тум-Тум. По северному склону сбегает горная Река Упущенных Возможностей, она впадает в Озеро Позднего Раскаяния. Река оканчивается водопадом, так что это очень красивое, романтичное место, и… В общем, я буду очень рада, если Вы к нам присоединитесь.

— Ну… не скажу, что водопад и романтика — прямо моё. Но упущенные возможности — это уж точно не про меня. Так что я поеду. А если нам будет позволено разводить костры, — добавил он, улыбаясь, — то я поеду с удовольствием.

И Анна-Мария снова увидела, что глаза юноши смеются так явно, что она как будто слышит этот смех.

За окном была глубокая ночь. Из-за света настольной лампы стекло стало непроницаемым и превратилось в границу между мирами. Сказочница Маша спала в своём необъятном кресле. Пальцы ног, предусмотрительно одетые в носки с оленями, шевелились. Ведь Маше снилось, что мама, которая скачет внизу на инороге, кричит изо всех сил, чтобы Маша, ради всего святого, обязательно надела носки: ночной воздух прохладен, а высоко в небе, где она летит на крылатом коне, он и вовсе ледяной. Маша во сне проверяет, надела ли она носки, — и шевелит пальцами. Да, олени на носках вместе с ней плывут в ночном небе… а мама улыбается — именно ей, Маше, той самой, своей особенной улыбкой.