– Какая барыня? Барынь отменили в 1917 году, – напомнила я.

– Известно какая, – не смутилась пожилая женщина, – жена князя.

– Софья Волконская, – встряла Александра Петровская, демонстрируя свои знакомства в кругах творческой интеллигенции, – жена Николая Николаевича Волконского, потомка князя. Он – директор музея-усадьбы.

– Разве не Толстые Ясной владели? – задала я вопрос двоечника.

Признаюсь честно: на экскурсиях я обычно глаза распахиваю, а не уши. Мама не могла бы мною гордиться…

– А как же дом Волконского? – насмешливо спросила Петровская с таким видом, что сразу становилось понятно: у нее-то всегда и по всем предметам были одни пятерки.

– Николай Сергеевич Волконский – дед писателя по материнской линии, елизаветинский вельможа, – профессионально подхватила экскурсовод. – Выйдя в отставку, он поселился здесь и устроил усадьбу такой, какой ее знают сегодня.

Багаж моих знаний пополнился. Хотя лучше бы это был мой банковский счет или хотя бы счет моего мобильного. Я предпочитаю жить сегодняшним днем.

– И что супруга директора и потомка? – вернула я всех к интересующей меня теме.

– Ну осенью она еще не была его супругой…

– Нина Васильевна, – строго прервала экскурсовод. – Вы нам мешаете. Наши английские гости явно скучают. Итак, господа…

И она перешла на английский, увлекая иностранцев к следующему стенду. Перемывать косточки своему боссу и его новоиспеченной жене экскурсовод явно не собиралась. Юра и Александра одарили меня укоризненными взглядами и тоже отвернулись. Если их и интересовала сейчас чья-то личная жизнь, то это была жизнь и смерть прототипа романа «Анна Каренина».

Я же не собиралась отступать, а взяла Нину Васильевну под локоток. Мне нужны подробности и вовсе не про елизаветинского вельможу. И смотрительница, судя по всему, готова ими поделиться. Это экскурсовод привыкла работать языком, а от старушки в униформе за весь день только и требуется пару раз грозно окрикнуть: «Куда с чипсами к старинным портретам!»

Между тем Нина Васильевна явно в курсе усадебной жизни не только прошлых, но и нынешнего века. И вполне сможет провести для меня обзорную беседу о недавних сражениях за руку и сердце продолжателя княжеского рода.

– И как же этой Соне, осенью еще не Волконской, удалось стать барыней? – заинтересованно спросила я.

– Татьяну она подвинула, – понизив голос, сообщила смотрительница. – И Татьяна, и Соня обе тут начинали экскурсоводами. Смазливые такие, молоденькие. После университета. Не столько писателем интересовались, сколько его потомком. Еще бы – директор, князь. Хотя ему уже к шестидесяти. Но разве для мужчины это возраст? Сначала вроде Танечке повезло. А потом он все-таки на Соне женился. А Таня странная стала. Призраки ей начали мерещиться. Вот Соня и пристала к завхозу. Мол, правда про привидение или нет? Может, кто шалит. В простыню завернулся и деревенских веселит. Или Татьяна какую-то пакость затеяла. В отместку. Но Таня заявила, что это призрак грузинской княжны по лесу разгуливает.

– Ну а Грузия здесь с какого боку? – не поняла я. – Призрак мстит за изгнание «Хванчкары» из наших магазинов?

– Зачем играть в испорченный телефон? Это вы лучше у самой Татьяны спросите, – посоветовала Нина Васильевна и ткнула пальцем в окно. – Вон она как раз идет.

Я рванула догонять первоисточник.

– Татьяна! – окликнула я его, вернее, ее.

Она обернулась. Татьяна Злотникова показалась мне весьма симпатичной. Чуть за двадцать. Не худышка, но и не толстая. Я бы назвала ее статной. Светлые волосы, голубые глаза. Этакая русская барышня, не броская, но очень милая. И коса имелась. Не до пояса, конечно, а собранная в кольцо заколкой. Миловидное открытое лицо, доброжелательное. В руках стопка книг.

– Здравствуйте, меня зовут Виктория Победкина. Я насчет призрака грузинской княжны…

Девушка посмотрела на меня с тревогой:

– Вы журналистка? – строго спросила она. – Нашему музею скандальная слава не нужна. Сюда люди со всего мира не за мистикой приезжают. Здесь и без того особая энергетика.

– Я не журналистка. Я тоже видела призрак. Брюнетку в белых одеждах. Сегодня в лесу. И мне посоветовали проконсультироваться с вами.

Она помолчала немного, словно оценивая, не шутки, не издевка ли.

– Вообще-то, я научный сотрудник, а не консультант по магии с последующим разоблачением, – грустно улыбнулась Татьяна.

Видимо, ей не нравилось, что за ее спиной шепчутся о всяких странностях. Мало того что князь предпочел другую, так он сделал это на глазах женского коллектива…

– Мне сказали, вы в курсе. И я, если честно, обрадовалась, – призналась я. – Очень боялась, что мне никто не поверит. Направят к наркологу, потом к психиатру, потому что я ничего крепче чая с утра не пила.

– Похоже, мы с вами сестры по несчастью, – смягчилась она. – Сейчас я отнесу книги в библиотеку, а потом вы мне покажете, где произошла судьбоносная встреча…

«Иногда мне хочется исчезнуть, уйти, сбежать. Вот только куда? Ужасное чувство, что нет мне приюта, никто меня не ждет. Дороги мостят не для движения, а чтобы добраться до места назначения. А все мои тропинки ведут в пустоту.

В поисках убежища от равнодушия мужа я стала чаще бывать у родителей. Но детство назад никого не пускает. Тебя принимают, может быть, даже понимают. А ощущение, что это гнездо ты уже покинул, оно более не твое, не оставляет. И все равно мне хорошо там, уютно.

Было. Пока он все не испортил. «У тебя есть свой дом, свой очаг. Ты, кажется, ни в чем не нуждаешься и не имеешь права скучать…» Этот холодный, учительский тон. Отец никогда не говорил со мной так. «Не имеешь права скучать». В этом он весь! Как будто есть право что-то чувствовать. И он уже начал процесс по лишению меня всех прав. И у него получится. Он – человек уважаемый, влиятельный. Хочется зажать уши, не слушать его нотаций. Исчезнуть, уйти, сбежать.

Нельзя. И я нашла себе другой путь. Я надеялась, что, став матерью, смирюсь с положением жены. Я так ждала первенца, что легко переносила и недомогание, и дурное настроение, и его невнимание. И скучных людей, которых он зовет в гости. И их разговоры про дела, в которых я ничего не понимаю.

Раньше я сидела в гостиной и чувствовала себя иностранкой без переводчика. И вот пришло новое ощущение: будто я и не с ними вовсе. Во мне растет новая жизнь, которая украсит мою. Ах, почему ничего не бывает, как хочется…

Роды были сложные. В иные минуты мне казалось, что я не вынесу этого. Я долго болела потом. И мальчик родился слабенький, но горластый. Бессонные ночи. Переживания, что нет молока. Частые простуды. Капризы. Усталость и раздражение. Разве об этом я мечтала?

И эта дорога завела в тупик…»

Пока мы шли к колодцу и мостку, Татьяна рассказала мне все, что знала о личной жизни призрака.