бы поместиться не менее 10 рабов. Она будто бы предназначалась аристократам или людям из высших сословий. Кровать в котором лежал Като была двуместной и сделанной из красного дерева, обвивка на покрывало и подушку была сделана из красной шёлковой ткани. Удивлению Като не было равных, кто мог бы ему это сделать подумывал он. В этот момент послышалось тихое открывание двери, взор Като устремился туда, пытаясь найти ответ на прошлый вопрос.

В приоткрывшейся двери показался маленький, девичий знакомый силуэт. На ней была надета одежда, которую надевали горничные. Белый ободок с бантом на ее желтых волосах, стриганные под каре, черное платье с белым фартуком и маленькие туфли на ее ногах. Отличительной чертой у нее были эльфийские ушки, которые напоминали ему о том, кто она, но все еще не мог вспомнить кто она.

— Ты проснулся! — она с радостным тоном крикнула, и по ее румянистым щекам потекли слезы.

— Почему ты плачешь? Что произошло пока я спал… Неужели я все-таки умер?

Девчонка вытерла слезы и ее ушки дрогнули. Она медленно шагнула в сторону Като. Като настороженно отошел назад, боясь попасть под неожиданный удар, но девчонка догнала его и начала обнимать, не ослабляя хватку, будто бы Като хотел сбежать. Като почувствовал теплое ощущение и хрупкое тело, которое вряд ли могло хотя бы что-то ему сделать. Немного подождав, девчонка отпустила Като.

— Спасибо! — с улыбкой сказала девчонка и посмотрела на Като. Ее улыбка тронула в самую точку сердца Като. В нем он почувствовал искреннюю благодарность и счастье, которую могло дать это дитя.

— За что ты меня благодаришь? Я ведь ничего для тебя не сделал? — Все еще вспоминая имя этой девчонки, спросил Като.

— Мне сказали, что ты дрался за мою свободу, и победив вытащил меня от того злого места. Поэтому я благодарна тебе за все, — сказала девчонка и воодушевилась поступком героя.

Вспомнив тот бой со смотрителем, он узнал, что за девчонка стоит перед ним, эта была S-153, его лучший друг в этом мире. И чтоб не задеть ее чувства воодушевления героем он посчитал не нужным рассказывать, что дрался он в основном лишь для себя, а если припомнить, то он и забыл про свое обещание, которое дал ей.

— Так ты за это благодаришь? Наоборот мне стоит благодарить тебя. Ведь без тебя я бы потерял чувство жизни, а с тобой мне хотя бы было интересно проводить время, в этом аду, — сказал Като и все, о чем он сказал было правдой.

В эту пору. Когда Като и S-153 разговаривали по душам. По коридору огромного дома, украшенного дорогими коврами, были слышны мелкие звуки ходьбы, которые все больше становились ближе и громче. Наконец звуки остановились и рядом с дверьми появился мужик.

По наблюдениям Като, он был лет 35–40 и имел белое лицо без единой царапинки, а на лице были усища концы, которых были закручены, были еще слегка подёргивающиеся красные губы и смотревшие в душу черные глаза с черными бровями. Волосы у него были поворочены на право, как и у большинства аристократов, из одежды у него был костюм с острыми концами, белая рубашка, черный галстук и штаны. Конечно же все это было сшито из дорогого материала и стоило не мало. Като неодобрительно нахмурился о посмотрел прямо в глаза этому мужику, ожидая чего-то плохого от него

— Я дворецкий Девид Миллер, — сказал дворецкий непринужденно, немного пошевелив губами и наклонился одну руку прижав к груди, а другую оставив на месте.

— Като Гинес, — сказал Като неуважительно, все еще смотря на дворецкого.

— Рад познакомиться мистер Като, но нам стоит пойти, нас ожидает господин. Идите за мной, а вы мисс приступайте за уборку, — сказав это, дворецкий начал двигаться в обратном направлении.

— Не беспокойся за меня и делай то, что поручил дворецкий, — сказал Като своей подруге и направился за Девидом Миллером.

По пути он видел большие коридоры, украшенные одинаково красивыми узорами в обоях и коврах, как будто это был королевский замок. Пока Като разглядывал, они с дворецким уже достигли места проведения разговоров. Войдя в комнату первым в глаза бросился парень, стоявший за деревянным столом парня, он был красивым, лет 20, с коричневыми волосами, белой рубашкой в которой он отстегнул две верхние пуговицы, штаны были классическими, черными, с заостренными углами.

Улыбнувшись парень подошел к Като и протянул руку в знак доброжелательности.

— Как я понимаю ты Като Гинес верно? Меня зовут Вильям Харрингтон, рад был с тобой познакомиться, — сказал парень все еще улыбаясь и протягивая руку Като.

— Я тоже, — сказал Като пожав руку Вильяма.

— Давайте присядем и обсудим про твое здесь пребывание.

— Позвольте задать вам вопрос, кто был тот мужчина, который помог мне и купил меня? — спросил Като у Вильяма.

— Так ты уже узнал про то что это был не я? Похвальное наблюдение для 12 летнего мальчишки. Отвечу на твой вопрос, он Александр Харрингтон, или же мой отец. Теперь перейдем к делу, сколько тебе лет?

Като не знал, что ответить, ведь он не знал своего точного возраста.

— Не знаю, я с рождения был сиротой, — ответил Като.

— У каждого есть духовная энергия и по нему можно определить возраст человека, если он не занимался тренировкой духа, — по твоему желанию мы можем определить год и месяц твоего рождения, если конечно не занимался тренировкой духа.

Като насторожился ведь он переродился и поэтому может оказаться, что его дух превысит нормы и повлечет за собой ряд неприятностей.

— Не стоит, просто напишите, что мне 12 лет, а день моего рождения — это одиннадцатый месяц года и четырнадцатое число, — сказал Като, найдя выход из ситуации.

— Хорошо, так мы и сделаем. Хочу тебе сказать, что твоей подружке тоже 12 лет, а месяц рождения, шестое октября. Кстати говоря о ней, может придумаешь ей имя, а то как-то неловко называть ее S-153, не думаешь? — спросил Вильям у Като

— Да, хорошая идея, но почему бы не спросить это у нее самой? — ответил Като.

— Мы так и сделали, но она потребовала, чтоб ты дал ей имя.

— Хорошо, тогда дайте мне немного подумать, — сказал Като и начал думать, какое же имя ей дать, чтоб оно соответствовало ее характеру и образу?

— Может Лилия подойдет? — спросил Като у Вильяма, надеясь на его хорошее мнения.

— Хорошее имя, оно описывает ее как ничто другое. Значит назовем ее Лилией. И чтоб не было сложностей я придумаю ей фамилию, не против? — спросил Вильям.

— Да, можете