– Адептка Тиера, ваше своеволие, как и низкая успеваемость, – это даже не повод исключить вас.

– А что тогда? – искренне недоумевая, спросила я.

– Это тень позора, брошенная на школу Абдрагон. Всем известно, что здесь учатся лучшие, либо стремятся быть лучшими, а вы ни к тем, ни к другим не относитесь.

– Прошу прощения, профессор, вы, безусловно, правы, – согласилась я от греха подальше.

– Ваши извинения, адептка, я слышу не первый раз, – прошипел профессор Баер.

«А вы меня не в первый раз отчитываете», – чуть не выкрикнула я, вовремя прикусив язык.

– Профессор Баер, почему вы не сообщили мне о проблемах с учебным процессом у адептки Тиеры? – требовательно спросил магистр Авурон, вклинившись в нашу беседу. – Поправьте меня, если я ошибаюсь. Методы, избранные вами в воспитательных целях, на адептку не действуют?! – последнее прозвучало как утверждение.

– Это не совсем верно, магистр Авурон. Все под моим личным контролем, – заверил его заместитель. – Я не счел нужным вас беспокоить по столь незначительным пустякам. Это же обычная девчонка – спесивая, молодая, оттого и глупая. Сама не ведает, что творит.

Я была в корне не согласна с подобной характеристикой.

– Простите, профессор Баер, но хотелось бы внести ясность, – возмутилась я.

Показалось? Или на лице лорда-директора действительно промелькнула тень улыбки?..

– Адептка Тиера, что вы себе позволяете…

Один взгляд директора в сторону профессора Баера, и он умолк, давая мне возможность продолжить.

– Согласна, молодая!

– Хм-м-м, – послышалось со стороны профессора.

– Согласна, спесивая! Но с тем, что я недалекого ума, я совершенно не согласна. Я всегда отдаю себе отчет в своих действиях, за которые готова полностью нести ответственность! – закончила я с гордостью.

– И это вы называете, профессор Баер, «под контролем»? – недовольно спросил магистр Авурон.

Не выдержав его тяжелого взгляда, в поисках поддержки профессор посмотрел на магистра Торда, но тот всем своим видом дал понять, что вмешиваться не собирается.

Не желая еще больше вызывать на себя гнев начальства, заместитель директора счел за лучшее промолчать и выместить злость на следящих за разворачивающимся действом адептах. Профессор, извинившись перед лордами, прямиком направился к ним, раздавая на ходу указания:

– Бенгтон, что спим? Может, подушку принести?! Еще сорок отжиманий.

Парень с удвоенной силой принялся исполнять приказ.

– Дагер, прибавь темп! Черепаха и то быстрее тебя ползает! С тебя еще тридцать два круга.

Где-то прозвучал смешок, а густо краснеющий эльфиец продолжил забег, и только пятки засверкали.

– Вам смешно, Орхис?

– Нет, что-то в горле першит.

– Тогда присядьте и отдохните, – грозно предложил ему профессор Баер, – девяносто приседаний. Приступай!

«У-у-у-у» донеслось ему в ответ, и пошел отсчет – один, два, три…

– Что, вы говорите, у вас там произошло? – обманчиво мягко спросил меня магистр Авурон.

Кинув осторожный взгляд на него, я тут же пожалела: недовольно изогнутые брови и стальной блеск в глазах не предвещали ничего хорошего.

Глубоко вздохнув, призналась:

– Я не специально… у меня плохо с магией… вода в озерах иссушается… цветы в горшках вянут… древние постройки рушатся… а в склепе… на уроке… нежить… оно… оно взорвалось… разлетевшись на куски по всему склепу.

– Выходит, разрушенная цитадель времен разящих орков и испарившийся молодильный источник – ваша работа? – с сомнением в голосе спросил магистр Авурон.

– Да, – сдавленно пискнула я.

Он мрачно уставился на меня, словно в уме перебирая, какую из известных ему изощренных пыток ко мне лучше применить.

– Никак не пойму, милая, что в вас эдакого, что позволяет усыплять голос разума у лучших умов Нирона!!! – едва сдерживая ярость, произнес магистр Авурон, сокращая между нами и до того небольшое расстояние, отчего у меня не осталось выбора, кроме как запрокинуть голову и встретиться с его тяжелым немигающим взглядом. В темных глазах плясали серебристые всполохи. Мне нечего было ответить.

Я выдавила улыбку, правда, получилась она какая-то жалкая.

– Уясните себе, адептка Тиера, что как только вы переступили порог школы Абдрагон, ваша жизнь стала полностью зависеть от меня. Считайте, от моих желаний и капризов. Вы весь период обучения в школе будете полностью и беспрекословно подчиняться мне, выполнять любой мой приказ. Всякое проявленное вами неповиновение обоснованным учебным процессом требованиям преподавателей – это вызов и неподчинение мне. И можете не сомневаться, адептка, расплата не заставит себя долго ждать.

Каждое слово магистра таило угрозу. В лелеемых мной мечтах и воспоминаниях о нашей первой встрече он был совершенно другим. В том магистре Авуроне, которого я сейчас видела перед собой, не было и намека на заботу, не говоря уже о понимании. От разочарования и бессилия к глазам подступили слезы.

– Что-нибудь еще? – поинтересовалась я внезапно охрипшим голосом.

– Да! Идите и приведите себя в порядок. Больше нужно заботиться о себе, дорогая. Исходящее от вас зловоние, Тиера, не делает вас краше. Это вам, красавица, никак не поможет заарканить жениха, скорее наоборот. Кажется, именно об этом вы, девушки, думаете в этом возрасте. Когда почистите свои перышки, ступайте в школьную столовую. Там вы будете отрабатывать свое недельное наказание.

Волна ярости всколыхнула все мое существо. Мой гневный взгляд был направлен на обидчика.

– Вы самоуверенный, бесчувственный, эгоистичный… – последняя со злостью брошенная фраза повисла в воздухе.

«Ой, мамочки»! Наступило запоздалое осознание, с кем я говорю, а самое главное – что говорю.

– Ведьмочка, ты меня пугаешь, – язвительно обронил магистр Авурон, – настолько быстро разгадать мою сущность не удавалось еще никому.

Глядя в глаза разъяренного темного лорда, я поняла, почему их все боятся. Темные зрачки полностью закрыло серебристое свечение. Ты уже не можешь оторвать от них взгляд, и при желании лорд может полностью подчинить тебя своей воле. Сопротивляться бесполезно. Меня накрыло теплой волной, как будто заботливая бабушка укутала одеялом. Вязкое, осязаемое тепло медленно пропало, и влияние магистра ослабело.

Тряхнув головой, я сбросила остатки наваждения. Прислушалась к себе. Вроде все невредимо и на месте: руки, ноги, голова. Хотя о последней больше всего стоит побеспокоиться: еще самую малость – и ей недолго останется радовать свою хозяйку. Немного прийдя в себя, я в панике подумала, что нужно сматываться, пока не поздно и я еще жива.

– Я, наверное, пойду? Там на кухне рук не хватает. Да и вода в кране стынет.