— Ну, тогда я пойду. Не провожайте меня. Я сам закрою дверь.

— Большое вам спасибо!

Дружеское рукопожатие Чарли, выражающее ее искреннюю благодарность, заставило Брина почувствовать себя так, как он не чувствовал себя уже давно — с тех пор как уехал из родного дома. А может быть, даже дома он такого не ощущал.

Он посмотрел на нее сверху вниз, на ее растрепанные кудри, на лицо без макияжа, раскрасневшееся от жара плиты, на ее карие глаза с прямым и ясным взглядом. Чарли улыбалась ему. Она заставила его почувствовать…

«Стоп! У тебя нет времени на чувства! Тебе необходимо успеть на самолет!» — напомнил себе Брин и вслух произнес:

— Удачи!

Повинуясь порыву, он схватил лежащую на столе ручку и написал свое имя и адрес электронной почты в блокноте, который, похоже, использовался для записи необходимых покупок.

— Вы дадите мне знать, как дела у Флосси? И если будут счета от ветеринара, я готов их оплатить… Ведь это я ее сбил.

На лице Чарли промелькнуло что-то, похожее на облегчение.

— Все в порядке. Это была не ваша вина.

— Но вы напишете мне?

Брин снова взял ее за руку. Ему показалось ужасно важным не разжимать пальцы, пока Чарли не даст свое согласие.

— Ладно, — сказала она и высвободила руку.

Пора было уходить. Брин повернулся и шагнул в темноту.

Чарли не могла себе объяснить, почему с такой неохотой прервала рукопожатие. Наверное, всему виной ночь и буря. А еще тот факт, что на руках у нее раненая собака, и Чарли не знала, что с ней делать, несмотря на то, что заявила тому парню, Брину.

— Любой не захотел бы остаться в одиночестве в такую ночь, — сказала она себе, в глубине души чувствуя, что дело тут не только в этом. Брин выглядел просто великолепно: высокий, чисто выбритый, темноволосый, загорелый, с поджарым телом, в дорогих брюках и рубашке с расстегнутым воротником. Его голос был красивым, низким и глубоким, произношение — английским, даже, скорее, с валлийским акцентом, который соответствовал его имени, распространенном в Уэльсе. Брин. Красивое имя. Он нес ее любимую Флосси с нежностью. Всего этого было достаточно, чтобы взволновать сердце Чарли.

А еще он смотрел на нее с такой заботой… На прощание он улыбнулся, и в этой улыбке читалось: «Мне лучше уйти, но мне неприятно оставлять вас в одиночестве». От этой улыбки и взгляда темных, глубоко посаженных глаз растаяла бы любая женщина. Но таким мужчинам нет места в жизни Чарли. Она уже обожглась один раз и больше не собирается повторять свои ошибки. К тому же ей есть чем заняться, вместо того чтобы стоять здесь и ощущать, как ослабели колени от улыбки Брина. Он ушел навсегда, а у нее на руках раненая собака, требующая ухода.

Но у судьбы, как оказалось, были другие планы.

Едва Чарли повернулась и наклонилась над Флосси, за окном сверкнула необычайно яркая вспышка молнии, раздался страшный раскат грома, а затем жуткий треск. Потом последовала небольшая пауза, и что-то рухнуло так сильно, что весь дом сотрясся. Погас свет. Собаки влетели в кухню и сгрудились вокруг ног Чарли. Она опустилась на колени и обняла псов, чтобы успокоить их.

— Это, должно быть, упал один из гигантских эвкалиптов у дороги, — сказала себе Чарли и тут же подумала: «Брин! Господи, он ведь там! Не пострадал ли он?»

Чарли вскочила, оттолкнула собак и в потемках направилась к входной двери, но открыть ее не успела — дверь распахнулась сама. На пороге стоял недавний гость — Чарли узнала его по силуэту. Лицо было не разглядеть, потому что за спиной Брина сияло зарево пожара — наверное, горело дерево, только что упавшее от удара молнии.

— Чарли?

— Брин…

Она отступила, почти в испуге, и собаки опять собрались вокруг ее ног. Чарли наклонилась, чтобы снова обнять их, но сделала это, скорее, не для того, чтобы их успокоить, а чтобы вернуть себе самообладание. Потому что ей ужасно захотелось обнять мужчину, стоящего в дверях живым и здоровым, ведь на долю секунды она успела представить, что он погиб, и содрогнуться от этой мысли.

— Мне очень жаль, — извиняющимся тоном произнес Брин, — но выезд на шоссе перегородило упавшее дерево.

— Вы в порядке? Не ранены?

— Ни царапины. Но я, кажется, застрял тут. Если только нет другой дороги до шоссе. Простите меня.

Ради всего святого! Этот человек привез ее собаку домой, его чуть не убило одно из деревьев, которое, как Чарли не раз говорила бабушке, росло слишком близко к дому, — и он еще извиняется?!

— Пока не прекратится ливень, вы не сможете выехать на шоссе другой дорогой, потому что все пастбища затопит, — пояснила Чарли. — А эти деревья, эвкалипты, их иногда называют «мужеубийцы».

Чарли наконец смогла разглядеть Брина, когда очередная вспышка молнии осветила небо. Он весь вымок. Должно быть, он и в первый раз явился весь промокший, но она была так сосредоточена на Флосси, что не заметила этого.

— Мужеубийцы? — переспросил Брин.

Чарли подошла и встала перед ним.

— Так местные жители величают красные эвкалипты. Эти деревья, красивые и тенистые, печально известны тем, что могут неожиданно сбрасывать свои ветви, особенно в жаркие, безветренные дни. Люди, которые этого не знают, норовят разбить палатку под таким эвкалиптом.

— Или припарковаться под ним?

— Да, а затем на них падает сверху огромная ветка.

— Но сегодня вовсе не жаркий и безветренный день.

— Зато эти деревья такие высокие, что в них в первую очередь ударяет молния. А бабушка не хочет, чтобы растущие возле ее дома эвкалипты срубили, даже те, которые уже засохли. Она говорит, что на них вьют гнезда попугаи и селятся опоссумы. Она говорит… То есть говорила… — Чарли запнулась.

— Говорила? — переспросил наконец Брин таким деликатным тоном, что Чарли вздрогнула.

— Да… Три недели назад у нее случился сердечный приступ, и ее не стало… Вот почему я здесь. И это бабушкины собаки.

— Так вы тут совсем одна?

Чарли понимала, что не должна в этом признаваться, ведь кругом темнота, а перед ней тенью стоит на пороге почти незнакомец. Надо соврать, что наверху спит целая компания мускулистых мужчин. Но она этого не сделала.

— Да, я одна, и я не знаю, как вести себя в бурю.

— Я тоже, — ответил Брин. — У вас найдется керосиновая лампа?

— Да, конечно.

Бабушка Чарли жила в одиноко стоящем доме, окруженном эвкалиптами. Перебои с электричеством считались тут обычным явлением, и на такой случай было припасено все необходимое.

Чарли вернулась на кухню и на ощупь нашла в буфете древнюю керосиновую лампу, которая, впрочем, служила еще вполне исправно.

Брин застыл в дверях кухни темной тенью, наблюдая за Чарли. Она разожгла фитиль и установила на место стекло абажура, чувствуя, как дрожат пальцы. Брин заметил ее страх.