– А разве за время работы в Голливуде мы недостаточно заработали? – в голосе Алекса послышался сарказм.

– Забудь ты о Голливуде, это была наша стратегическая ошибка, теперь всё будет по-другому.

Алекс отметил про себя это «наша», но не стал заострять на этом внимание.

– Это сказочный контракт. С августа 1969 г. по два выступления в день четыре недели подряд, за 100 тысяч в неделю. Неплохо для начала?

– По два концерта?

– Выдержишь?

– А у меня есть выбор? Вы как всегда всё решили за меня.

– Я пекусь о твоих интересах.

– Ой, ли?

– Ты мой единственный ребёнок, и я всегда думаю, прежде всего, о тебе.

* * *

Последующие месяцы Алекс колесил по Лас-Вегасу, пытаясь найти новый подход к своему выступлению. Когда он посетил концерт Литтл Ричарда, у него появилось представление о нынешних шоу, и певец знал, что делать дальше.

– Чарли, собирай музыкантов, я готов приступить к работе.

– Кого ты ходишь видеть?

– Оркестр, инструментальную группу и две группы подпевки, желательно госпельные квартеты. Справишься?

– Постараюсь, – улыбнулся друг – но почему так много?

– Считай, что я увидел это во сне. Я хочу, чтобы мой концерт был настоящим спектаклем. Теперь мне, как никогда, нужно быть на высоте.

После «Возвращения» от меня ждут чего-то грандиозного.

– А как же Полковник, он в курсе?

– Ему придётся смириться

* * *

Но Полковник и не думал сдаваться. Он был категорически против такого подхода к предстоящим концертам.

– Я думал, что это будет что-то вроде семейного шоу с танцующими девушками.

– Танцующими девушками я сыт по горло. Музыка и только музыка. Кстати, подбором песен я буду заниматься лично, никакого вмешательства с вашей стороны или никакого Лас-Вегаса. Ну так, как?

Дженсон махнул рукой.

– Делай, как знаешь.

– Вот и хорошо.

Алекс положил трубку на рычаг и выдохнул. Ещё одна битва выиграна, но расслабляться рано, зная менеджера, он был уверен, что тот обязательно будет ставить палки в колеса.

* * *

Чарли отлично справился с поставленной задачей. Алекс был более чем доволен музыкантами, а когда узнал, кто будет на подпевке, обрадовался ещё больше. Он был наслышан об этой женской группе и нанял их, даже не прослушивая.

– Вот только на Юге могут быть проблемы.

– Чернокожие певицы самые лучшие, и я не буду выступать там, где их не будут принимать особо рьяные расисты

* * *

Примерка костюмов, подбор песен, ему пришлось перетряхнуть весь репертуар, придирчиво отбирая произведения современных авторов, в общей сложности было отобрано 150 песен, конечно, никто не собирался их все исполнять, но Алекс оставлял возможность для импровизаций. На прогоне он работал без устали, вконец загнав музыкантов, работали с раннего вечера и до утра, энергия била ключом, казалось, к нему вернулась юность, колоссальное удовольствие от работы светилось на его лице, шутки и смех постоянно звучали в студии. Ребята заряжались его энергией. Впервые работая с Королем, они были поражены, насколько простым и доступным тот был, всегда прислушиваясь к их советам, но, конечно, последнее слово всегда оставалось за ним.

* * *

«Я боялся до дрожи в коленках, стараясь этого не показать, но паника охватывала меня. Я помнил 1956 г., когда раздобревшие от выпитого и съеденного чинуши смотрели на меня, как на шута, как на десерт. Мне так и не удалось расшевелить зал, и вот теперь…Что будет?»

* * *

В темноте гостиничного номера он задумывался над словами Полковника о концепции шоу и вздрагивал…Танцующие девушки…После Голливуда он не хотел даже думать об этом. Бездарные фильмы, бездарные песни, иногда, казалось, что над ним попросту издеваются. Временами на съёмочную площадку приходилось выходить с высокой температурой и репетировать одну и ту же сцену снова и снова, пока в полубессознательном состоянии, сквозь кровавую пелену перед глазами он слышал вожделенную фразу:

– Стоп! Снято!

Он терпеть не мог вечеринки в Голливуде с их официозом и лицемерием, не смог привыкнуть к высокомерию знаменитостей, свысока смотрящих на своих поклонников. Алекс никогда не понимал, как можно так относится к людям, благодаря которым стал звездой. Он так и не стал своим в этом высокомерном городе с его холодными красавицами, глаза которых напоминали кассовый аппарат, просчитывающий выгоду от общения с ним. Когда он пытался ухаживать за очередной партнёршей по фильму, ему удавалось понравиться ей: его «южное очарование» действовало безотказно, как всегда, но быстро приходило осознание того, что его попросту используют: связи, деньги, да просто показаться с ним на публике ради фотографий в прессе, как же, с самим Алексом! Об искренности, любви речь не шла, и свидания превращались в постельные баталии.

Только Марго смогла завоевать его сердце. Рыжая, яркая, с идеальной фигурой, игривая и лёгкая, она затронула какую-то струну в его душе, перед камерами от них так искрило, что это замечали все, им, по сути, не надо было играть: всё было написано на их лицах. Алекс заваливал её цветами и невинными безделушками, ребята из МТ жутко ревновали его к этой красавице, полностью завладевшей вниманием босса. Когда Алекс с актрисой уединялись в апартаментах, те всеми силами пытались помешать им, певец приходил в ярость, пытаясь их урезонить, но это мало помогало. И когда их всё-таки оставляли в покое, любовники разговаривали часами обо всём: о музыке, о кино, да просто о жизни, и любили друг друга до изнеможения. Только Сирена, как нежно прозвал любимую Алекс, могла сказать ему, что думает о его карьере:

– Что ты здесь делаешь, Алекс? Твоё место на сцене. Сейчас так много хороших песен, только ты с твоим талантом можешь исполнить их по-настоящему проникновенно.

Алекс в раскаянии склонял голову перед этой жестокой правдой. От этих слов болели сердце и душа, но что он мог поделать, связанный по рукам и ногам восьмилетним контрактом, и он тянул лямку, всё ещё наивно надеясь, что ему предложат хорошую роль, оценят его актёрскую игру по достоинству, тем более что продюсеры и режиссёры всегда хвалебно отзывались о работе Алекса.

– Драматические роли не приносят денег, такие фильмы провальные, люди хотят видеть тебя в лёгких фильмах с такими же лёгкими песенками, – увещевал его Полковник, и простодушный Алекс верил ему и всё-таки продолжал ждать неизвестно чего.

Но Марго была другого мнения.

– Ты сильный. Я знаю, какую травлю на тебя устроили в пятидесятых, но ты шёл вперёд, доказывая всему миру, что твоя музыка достойна быть услышанной. А теперь ты превратился в героя-любовника, поющего пустые песни, может для кого-то эта роль и подошла бы, но не для тебя. Ты певец, лучший, и должен давать концерты.