Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что происходит, когда кукушонок осознает свою непохожесть на сестер и братьев? Может, он пытается понять, откуда взялся и кем является на самом деле? Или его это не заботит и он продолжает беспечно глотать червей? Но что бы ни чувствовал кукушонок, это не помешает ему вытолкнуть других птенцов из гнезда.
* * *
Корнелиус Стоун закрыл крышку сотового и несколько секунд сидел неподвижно, ожидая, когда пройдет приступ сожаления. На самом деле он ужасно хотел пойти на коронацию, танцевать там с отвратительными и неотразимыми подданными Зимнего двора, отведать волшебных плодов фейри и проснуться утром на склоне холма. Он прикусил щеку и стиснул зубы, пока не ощутил вкус крови, но желание только возрастало вместе с болью.
Корни сидел на полу библиотеки. Ковровое покрытие было совсем новым и сильно воняло какой-то химией. Возможно, испарялся формальдегид.
Он открыл первую книгу и презрительно уставился на рисунок. Это что еще за пони с плавниками? Ничего общего с келпи, погубившим его сестру. Компания крохотных ангелоподобных фей с розовыми щечками и острыми ушками водит хоровод.
«Пикси», — прочитал он.
«Даже близко не напоминает Кайю! Полный отстой!» — подумал Корни, но страницу на всякий случай вырвал.
Вторая книга оказалась не лучше. Когда Корни принялся за третью, к нему подошел старичок.
— Что вы делаете? — укоризненно спросил он.
В руках старикашка держал толстый вестерн в твердой обложке и щурился на Корни с таким видом, будто не мог толком разглядеть его даже сквозь очки.
— Я здесь работаю, — соврал Корни.
Старик окинул скептическим взглядом его потертую байкерскую куртку и лохматые волосы, криво подстриженные в стиле «маллет».[2]
— Ваша работа состоит в том, чтобы портить редкие книги?
— Государственная безопасность, — пожал плечами Корни.
Старик убрался, ворча себе под нос. Корни хладнокровно засунул оставшиеся книги в рюкзак и вышел на улицу. Дезинформация хуже, чем вообще никакой информации. За его спиной раздался звук сигнализации, но Корни не обратил на него внимания. Он уже побывал в других библиотеках и выяснил, что сигнализация — это просто такой приятный бессмысленный звон вроде церковного колокола.
Корни шагал в сторону кладбищенского холм. Нет, он вовсе не собирался составить компанию Кайе и ее обожаемому Принцу Тьмы, но и дома сидеть тоже не хотел. Ни одна из книг не помогла ему в том, что он затевал, но он особенно на них и не рассчитывал. Если хочешь получить ответы, то придется обратиться к источнику напрямую.
* * *
Слуги явно не обрадовались, когда Кайя появилась во Дворце термитов. Они смотрели на нее как на дырявую подметку или грязь под ногтями и морщились от ядовитого запаха кофе и сигарет, которыми пропиталась ее одежда. Впрочем, они всегда говорили с Кайей, цедя слова, никогда не поднимали на нее глаз и вели ее коридорами дворца так медленно, будто их ноги были свинцовыми.
Этому месту Кайя принадлежала по праву рождения. Однако мрачная роскошь Зимнего двора, холодные залы и их свирепые обитатели внушали ей неприязнь. Здесь было красиво, но Кайя чувствовала себя неловкой и неуместной на фоне всего этого великолепия. Она чужая и здесь, и в доме у бабушки. Похоже, теперь она повсюду будет чужой.
Прошло уже почти два месяца с того дня, как Ройбен принял титул повелителя Зимнего двора, но официальная коронация должна была состояться в самый темный день зимы. Послезавтра он станет настоящим королем, и возобновится бесконечная война Зимнего двора с Летним. Позапрошлой ночью Ройбен разбудил Кайю стуком в стекло и вытащил через окно спальни на улицу, на замерзший газон.
— Оставайся Железнобокой, пока меня не коронуют, — велел он. — Иначе тебе грозит еще большая опасность.
Когда Кайя попыталась выспросить, долго ли ей еще оставаться в человеческом облике и какая именно опасность ей грозит, он закрыл ей рот поцелуем. Ройбен выглядел встревоженным, но больше ничего не сказал. В любом случае, его тревога была заразительной.
Горбатый лакей, шаркая ногами, привел девушку к королевским покоям.
— Его величество скоро придет, — буркнул он, толкая тяжелую дверь.
Внутри слуга зажег несколько толстых свечей и бесшумно удалился, волоча за собой длинный косматый хвост.
Покои Ройбена были огромными и полупустыми. Гостья видела стены из гладкого камня, кипы книг, постель, накрытую парчовым покрывалом. Были здесь и еще кое-какие вещички, к примеру, нефритовый кувшин для умывания, платяной шкаф, стойка с оружием, но покои выглядели неуютными, суровыми, нежилыми.
Кайя бросила пальто на край кровати и уселась рядом с ним. Она попробовала представить, что живет здесь, вместе с Ройбеном, но у нее не получилось. Сама мысль повесить, допустим, постер на эту стену казалась ей абсурдной.
Кайя потянулась к пальто, вытащила из кармана браслет, тонкую косичку из ее собственных зеленых волос, оплетенных серебряной проволокой, и принялась бесцельно вертеть его в руках. Девушка собиралась сделать Ройбену сюрприз перед церемонией. Пусть она не сможет быть рядом с ним на коронации, зато он наденет ее подарок. Рыцари в романах всегда брали с собой платочек или перчатку своей дамы, собираясь на битву. Люти-лу и Армагеддон отправились исследовать комнаты, так что у Кайи даже имелся шанс подарить Ройбену браслет без свидетелей.
Правда, здесь, в этой величественной спальне, скромный подарок вдруг показался ей жалкой уродливой самоделкой, недостойной короля.
Где-то поблизости послышался звук, похожий на стук копыт. Кайя встала и спрятала браслет в карман пальто. Но это оказался еще один слуга. Он принес бокал пряного вина, густого и красного, как кровь.
Кайя взяла бокал, из вежливости отпила глоточек, а когда слуга вышел, поставила вино на пол и принялась листать книги. В мигающем сиянии свечей она читала их названия. Ей попадались сочинения по военной стратегии, баллады Эммы Буль, которые она же и дала ему почитать, еще что-то. Кайя отпила глоток вина, легла на постель, завернулась в парчовое покрывало и закрыла глаза.
Она проснулась внезапно, от прикосновения руки, и увидела прямо перед собой бесстрастное лицо Ройбена. Серебряные пряди его волос щекотали ее щеку.
Смущенная Кайя села, зевая в ладошку. Ее сон был беспокойным. Покрывало сползло на пол и испачкалось в свечном воске, бокал с вином опрокинулся. Девушка даже не помнила, как уснула.
В центре комнаты стоял слуга в красном кафтане и длинном плаще с черными опаловыми застежками. Руддлз, дворецкий, топтался у порога. Его рот, полный длинных острых зубов, казался всегда оскаленным в недоброй ухмылке.