— Что будет, если ты соврешь? — Скептически голову набок склоняет и подмигивает. — Раз ты от меня уже сбежала до этого, то я не могу тебе верить.

— Сделаю все, что ты хочешь.

Мне главное сейчас затянуть время, а потом я буду решать проблемы по мере их поступления.

— Ты и так это делаешь — то, что я хочу. — Резко перехватывает мою руку и сжимает ее в районе плеча. Делает шаг вперед, а вынуждена сделать два назад. Пока не упираюсь в стену здания. — Или тебе есть что еще предложить?!

Ничего не хочу и не собираюсь ему предлагать. А все, что он там себе придумал в воспаленном воображении пусть там и останется.

— Это бессмысленный разговор. — Бросаю быстрый взгляд на его руку и подмечаю то, как напряжен сам парень. — Я извинюсь на лекции Краснова. Но не завтра. У меня следующая лекция в понедельник.

Хоть тут повезло. Впереди выходные и есть время морально свыкнуться с предстоящим позором.

— Завтра лекция у меня.

Непонимающе смотрю на него и как дурочка глазами хлопаю.

Если это реально так, то так и хочется предложить ему прочесть по губам в какую сторону Роме стоит идти прямо сейчас.

— Почему именно завтра? — Мой голос настолько глухо звучит, что я сама его не узнаю.

— Ты же вроде бы умная, Лиза.

Видимо недостаточно.

Стоп. Откуда он знает как меня зовут?!

Его знает весь универ, но меня знают только преподавательницы.

Эй, я же зубрила, а это непопулярно и постыдно среди моих сверстников.

— Ты извинишься перед моим окружением. На твое мне плевать.

Как же меня бесит его самомнение.

А еще больше бесит то, что Роман реально считает будто нашел в моем лице послушную собачонку.

— А что мне за это будет?

Наглею первый раз в жизни. Скорее всего именно так выглядит протест, потому что дерзить ранее я не осмаливалась.

Никому. Родители всегда твердили, что кроткость ценится.

— А что ты хочешь, чтоб тебе за это было?

В темном переулке, когда самый популярный парень вжимает меня в бетонную стену общаги, наш разговор кажется весьма неоднозначным.

— Как на счет того, чтоб ты забыл о моей существовании?! — Шах и мат, Сафронов. — Я делаю то, что хочешь ты, а ты держишь свое слово.

Так и хочется добавить провокационное “или не мужик”, но я сдерживаюсь.

Нет смысла дергать тигра за усы раньше времени.

Моя цель не пробудить в нем интерес, а наоборот — погасить его.

— Согласен. — Рядом с ухом звучит его голос, утяжеленный хрипотцой. Настолько вызывающе провокационно, что по всему телу бегут мурашки. — Ты скажешь при всех, что тебе очень жаль…

Он начинает перечислять и в впервые секунды я реально пытаюсь запомнить то, что предстоит сказать. Но…

С каждым словом это все больше похоже на фарс.

— Ты сделала это, чтоб привлечь мое внимание. Почему? Потому, что ты сходишь по мне с ума… И ты готова на все, лишь бы я обратил на тебя внимание.

Мы стоим на углу здания. Вдали от случайных прохожих и пытливых взглядов из любого студента из окна.

Меня захлестывает паника и сердце бьется так, что сейчас выпрыгнет из груди.

— Ты больной псих. — Шепчу свой вывод и надеюсь, что ни одного произнесенного звука он не разобрал.

— Я — больной псих и поэтому ты… будешь делать как я скажу.

4

— Можно я просто пойду домой? — Пробую вяло протестовать, но любая попытка с ним поспорить на провал обречена.

— Конечно. Иди…

Слишком просто и это подозрительно.

Пока есть возможность, я своим шансом на спасение все же пользуюсь и бегу.

Изо всех сил, вперед не глядя.

Но напоследок слышу его смех и слова, которые ничего хорошего мне не сулят.

— Третья пара, аудитория пятьсот двенадцать.

Сама не понимаю как оказываюсь у себя в комнате и запираюсь изнутри на замок. На всякий случай делаю, хоть и осознаю, что Роман за мной не шел. Да и не пустят его сюда — это женское общежитие.

Но так надежнее.

Мало ли что у этого неадекватного на уме и какие у него возможности.

Еще пол дня назад я была уверена, что он и лица моего не вспомнит, а тут оказывается, что он знает мое имя.

Совсем заскучал этот гад от перенасыщенной жизни. С жиру бесится. Нет бы как все мажоры в спаррингах учувствовать, гонками заниматься и утверждаться более шаблонными способами, у Романа другое хобби. Позорить других.

Даже времени не пожалел. Выяснил кто, подкараулил.

Сразу же ясно, что недостатка в женском внимании у него нет, тогда зачем самоутверждаться таким образом?

Чем больше думаю, тем больше понимаю, что слушаться его не буду. Просто не приду завтра в пятьсот двенадцатую и все. Проблема решена.

Я даже Маринке звоню, чтоб вкратце это все рассказать и получить одобрение.

Хочу услышать от человека со стороны, что вестись на провокацию Сафронова глупо.

— Ты с ума сошла?! — Вопит в трубку Мари. — Даже не думай. Я же тебе говорила ЧТО будет, если ты от него сбежишь, но ты не послушала меня. Теперь ты хочешь его выбесить еще больше после шанса на помилование?

В ее словах шок и неверие.

— Лиза, ты же умная. Почему тогда ведешь себя так безрассудно? Просто сделай как он хочет!

— Признаться в любви на весь универ — это не мелочь.

— Так ты же не на полном серьезе это будешь делать. Что в этом такого?!

— Об этом будут знать только два человека. — Имею в виду себя и Романа. — Остальные будут думать, что кукухой тронулась.

В лучшем случае дурой полной себя выставлю, а в худшей снищу всеобщую жалость и снисхождение.

— Да ему поголовно все в любви признавались. Никто и не удивится. Это же сам Роман Сафронов!

Как много для Маринки в этом имени. Она чуть ли не с придыханием его произносит.

— Он тебе тоже нравится? — Меня поражает неожиданная догадка.

Марина замолкает на секунду, а потом продолжает, но уже как будто оправдывается.

— Как будто ты его не видела. Роман из спортзала не вылазит. Тело как у греческого бога. Взгляд такой, что под ним лед плавится…

Точно она в него влюбилась. Слушать ее перестаю и думаю уже о совсем другом.

— Может мне тоже его тачку поцарапать? — В сознание врезается ее голос и отвлекает от чего-то очень важного. В голове как будто есть еще один аргумент почему мне нельзя делать как он говорит. — Хотя