«Может, купит кто?»

Кое-как свернув шубу, он умостил ее подмышкой и, придерживая рукой, продолжил путь по горячим плитам.

Дежурный администратор у входа в здание уставился на незваного гостя с явной брезгливостью. Он открыл уж было рот, собираясь гнать проходимца в три шеи – но передумал, хмыкнул и демонстративно принялся чистить ногти маникюрным вибро-шильцем.

Тарталья не заблуждался на свой счет. Сомнительное обаяние? Еще более сомнительная внешность? – нет, его выручил старый комбинезон техника. Обнаруженный на боте в захламленной каморке, сплошь в масляных пятнах, комбинезон оказался великоват: штанины болтались, как на дистрофике. Но выбирать не приходилось. Рубашка осталась на «Нейраме». Да и брюки, зиявшие прорехами, оставляли желать лучшего.

Вне сомнений, администратор принял Тарталью за одного из здешних техников.

«Пьяницу и бездельника,» – не преминул уточнить язва-Гишер.

«Вора и спекулянта! – присоединился к экзекутору добрый маэстро. – Спер у пассажира шубу и тащит продавать, дабы срочно поправить здоровье.»

На самом деле оба «внутренних голоса» тихо радовались, что дела идут на лад. Просто боялись сглазить. Они были правы: ближайшие планы действительно упирались в шубу. От раннего завтрака на борту спасбота остались лишь печально урчащие воспоминания. Значит, в первую очередь, надо раздобыть денег на еду. Потом связаться с адвокатшей, которая, возможно, до сих пор на Террафиме.

На более дальнюю перспективу он не загадывал.

Удача еще раз улыбнулась беглецу: он угодил не в VIP-сектор, а в корпус обслуживания пассажиров 2-го класса. Отлично! VIP-ы и «первоклассники» с грязным оборванцем и разговаривать бы не стали. А тут – есть шанс.

Лючано двинулся вдоль холла ожидания, приглядываясь к пассажирам, оккупировавшим кресла и комфорт-ячейки, в поисках перспективного клиента. Брамайнов, обходившихся минимумом одежды, он отверг сразу. Вехдены тоже отпадали: вряд ли шуба с далекого Тамира соответствовала их несокрушимым традициям. На реформистском Михре еще стоило бы рискнуть, но уж никак не здесь, на консервативном Тире.

«С помпилианцами не связывайся, малыш! – предупредил заботливый маэстро Карл. – Оглянуться не успеешь, снова в тюрьму загремишь!»

Взгляд скользил по людям. Вот хохочут студентки-вудуни, открывая пищевые термопакеты – девицы летят на каникулы целой компанией. Зачем им шуба? Клерк-техноложец, обремененный многочисленным семейством, вытирает платком вспотевшую лысину. Подойти? Нет, супруга живо поднимет крик. У нее на лице написано: скандалистка. Толстяк-варвар в мятой пиджачной паре, похожий на Кэста Жорина, вертит в руках раритет: антикварное пресс-папье из яшмы…

Любитель редкостей? Возможный покупатель?

Тарталья встретился с толстяком взглядом – и без промедления заторопился прочь. Когда на тебя смотрят, ища повод для драки, а раритет зажат в кулаке на манер кастета, лучше уносить ноги подобру-поздорову!

Тощего гематра он заприметил в самом конце зала, уже потеряв надежду. Гематр скучал в ячейке, нахлобучив до бровей шляпу из черного фетра. Клиент? Судя по одежде, не беден, но предпочитает экономить, путешествуя 2-м классом. Реальной цены такой тип за шубу не даст. Хорошо, если выманим половину.

«Ну и пусть! На обед хватит…»

– Извините за беспокойство, почтенный мар. Не интересует ли вас шуба?

Шляпа осталась безучастна.

– Натуральный мех, никакой синтетики!

Неужели шляпа чуточку дрогнула?

– Чистый эксклюзив! Не пожалеете!

Гематр холодно уставился на странного коммерсанта. Казалось, в глубине его зрачков стремительно мелькают нули и единицы: затраты, барыш, риск… Он страдал какой-то глазной болезнью. Веки были красные и припухшие, словно гематр недавно плакал: допущение столь же нелепое, сколь и комичное.

– Промышленное клонирование? – разлепил он тонкие бескровные губы.

– Обижаете! Доставлено с Тамира, специально для знатоков!

С минуту гематр размышлял.

– Шуба меня не интересует.

Он выдержал точно выверенную паузу и продолжил:

– Но сделка может заинтересовать. Если я сочту ее привлекательной.

– Желаете взглянуть?

– Показывайте.

Гематр даже не пошевелился, оставшись сидеть в ячейке. Давай, мол, продавец, работай! Что ж, поработаем, мы не гордые. Развернув шубу, Лючано принялся демонстрировать товар, вертя боевой трофей и так, и эдак.

– Стоп. Что это?

– Где?

– Здесь.

Костлявая рука, до локтя затянутая в нитяную перчатку, без промаха указала то место, где шубу обдало жаром плазмы. Аппараты по выдаче таких перчаток стояли в холле возле каждого гнезда энергосистемы космопорта. Пассажир, желающий подзарядить, например, уником, обязан был приобрести необходимый предмет туалета. Иначе биодатчики сразу блокировали подачу энергии на гнездо.

Пользоваться личными аккумуляторами – «гирляндами Шакры» или, допустим, «вехденской искрой», купленной заранее в киоске – не возбранялось. Но общая энергосистема – другое дело. Огонь должен оставаться чистым.

Традиции на Тире не обсуждались.

А гематр, наверное, просто забыл снять перчатку.

– Мелкий термо-дефект, – Лючано не стал юлить, решив, что честность – лучшая политика. – Как видите, мех уцелел.

– Вижу. Вы предлагаете дефектный товар. Вероятность найти на него контр-спрос, – гематр на миг запнулся и решил не называть конкретных цифр, – ниже оптимальной.

– Вероятность зависит от цены, – подмигнул ему Лючано.

– Вы убедительны. Дайте пощупать… Да, мех натуральный.

– А качество? Ей место в музее!

– Ваша цена?

В бутиках Хиззаца или Китты такая шуба стоила бы добрых три тысячи экю. На варварской периферии, богатой пушным зверем – впятеро меньше. А ношеная, с подпалиной, из сомнительных рук…

– Сто пятьдесят экю.

– Сорок, – безучастно возразил гематр.

– Мар шутит?! Ну ладно, сто. Только для вас!

– Сорок.

– Это вам не какой-нибудь искусственный полушубок! Это полномерная шуба из голубой шиншиллы! – шиншиллу Лючано изобрел на ходу. – Я торгую себе в убыток, и готов сбросить цену до восьмидесяти экю. Но…

– Сорок. Вещь не новая – раз, – гематр загнул палец, словно разговаривал с умственно отсталым. – С явно видимым дефектом – два, – он загнул второй палец. – Я покупаю ее с рук, без гарантии – три. Шуба, полагаю, ворованная. Значит, я сильно рискую – четыре. И…

Он замолчал и быстро надвинул шляпу еще глубже, чуть ли не на нос, притворяясь, что спит. Уже набрав в грудь воздуха для возмущенной отповеди, Тарталья осекся. И вовремя: на плечо коммерсанта опустилась крепкая ладонь.