class="p1">Все трое вновь расселись по своим местам.

Походив немного по полю, Павел решил зайти в лесок. Тот был не шибко большой. Тянулся дугой к другой деревне и примыкал к озеру. По нему они раньше никогда не ходили. Все больше по лугу. Вот и сейчас двое его приятелей продолжали обстоятельно обшаривать огромное поле.

В лесу негромко пели птицы, где-то недалеко раздался стук дятла, в траве стрекотали кузнечики. Наметив для себя примерный путь, Павел медленно пошел вперед, размеренно водя прибором по траве. Деревья стояли нечасто, создавая некое подобие дороги или тропинки. «А может, это и была когда-то дорога», — подумал Пашка. Немного погодя стали появляться цветные сигналы, но пока это были лишь вино-водочные пробки и прочий мусор.

Потихоньку матерясь про себя, Павлуха закапывал его назад, искренне надеясь на удачу. И по прошествии около сотни метров прибор, наконец, запел четким монетным сигналом. Посмотрев на дискрим,[4] Пашка замер в предвкушении. Тот показывал крупную медную монету. Лесная почва поддавалась лопате легко. Медный кругляш сразу вывалился из земли.

Нагнувшись, Павел заметил ушко. «Медаль», — пронеслось в голове. Сердце радостно забилось. Взяв артефакт в руки и смахивая остатки земли, он увидел знакомый всем советским людям старшего поколения профиль. «Наше дело правое», — прочитал он надпись. Нахлынувшая было радость практически полностью улетучилась. «Советская госнаграда», — чётко выдал мозг. Уже попадалась подобная, на продажу не выставишь. «Какой-то незадачливый ветеран посеял», — подумал Павел, задвигая выкопанный ком земли ногой обратно в ямку. «Ну ничего, тоже находка, тем более лесная землица её пощадила». Выглядела медаль действительно весьма неплохо. Лучший друг всех советских детей лукаво ухмылялся Павлу в усы.

Рядом с ямкой прибор запел ещё разок. «Может, вторая», — подумал Павлик. Но нет, это оказался советский пятачок 1951 года. «Ого, уже лучше».

Просека, по которой шел Павел, была неширока, и он взял немного вправо, разумно прикинув, что обратно пойдет левее. Начали понемногу попадаться «ранние советы». Сначала копеечка, затем двульник. «Похоже, точно дорога была. Это я удачно зашел», — подумал Павел, трижды сплюнув через левое плечо, чтобы не сглазить. Дорожка слегка виляла то влево, то вправо, потихоньку заводя всё глубже. Лес был нечастый, махать "клюшкой«[5] было удобно. Чуть подальше попались три копейки серебром 1843 года неплохого сохрана.[6] «Ну вот, уже что-то», — порадовался Пашка. Пройдя ещё несколько десятков метров, он нашел пуговку — "орлянку«[7] и, поднимая её, вдруг почувствовал на себе как будто чей-то взгляд. Оглянувшись кругом, он никого не заметил. Но непонятное чувство, что за ним наблюдают, не проходило.

Остановившись, он посмотрел вокруг более внимательно. Оказалось, что метрах в тридцати справа от него стояла курица, которая как-то по-особенному внимательно на него смотрела. Судя по всему, обычная деревенская курица черного цвета.

— Не фига себе, — усмехнулся Пашка. — Как она здесь очутилась?

Он прошел уже, по его прикидкам, около полукилометра от поля. Да и деревня на другой стороне. Получалось весьма приличное расстояние. «Вот это забралась», — подумал он и пошел дальше. «Надо же курицу в лесу встретить, не зайца или ёжика какого-нибудь, а курицу», — усмехнулся он про себя и побрёл дальше, степенно махая прибором.

Вновь запиликал сигнал, и Павлуха, копнув землю, немного развернулся в сторону. Краем глаза он заметил рядом шевеление. Оказалось, это курица вдвое сократила расстояние до человека.

— Ты что, бестолковая, беги отсюда, пока не поймал и не съел, — пригрозил Павел, не ожидая от птицы такого действия.

А надо заметить, Павлик был очень рачительным человеком. Каждую осень, когда приходилось копать рядом с засеянными или посаженными полями, то он умудрялся набрать картошки, лука, кукурузы, подсолнечников и других нужных в хозяйстве овощей и фруктов. Даже хрен или яблоки не пропускал мимо. Так что говорил он вполне серьёзно и мог легко скрутить курице башку и забрать трофей в машину. Но, казалось, глупая птица не боялась незнакомого человека, а наоборот, как-то необычно, даже нестандартно, что ли, себя вела. Она внимательно рассматривала копаря, кивая головой то влево, то вправо с каким-то нехорошим прищуром. Павлу даже показалось, что это смотрит вовсе и не птица. Какие-то слишком уж умные были глаза. И в то же время было в них что-то такое недоброе. Как будто смотрит более сильный противник на ринге. Перед тем как размазать тебя по полу.

В юности Пашке довелось немного позаниматься боксом, поэтому и пришло на ум такое сравнение. Парню стало слегка не по себе. «Хренотень какая-то», — подумал он. «Не может курица так смотреть».

— Я тебе сейчас, — намахнулся он лопатой на птицу.

Та, как заядлый боксёр, приняла немного вправо и отступила на шаг. Но затем, заметив, что угроза была ложной, снова вернулась на прежнее место. И мало того, начала понемногу, переваливаясь с ноги на ногу, маленькими шажками подходить, как заправский боец, тщательно оценивающий ситуацию. Павел как завороженный смотрел в её глаза. Явно не куриные, а принадлежащие какому-то более разумному существу. От мысли поймать и принести её в машину в качестве добычи не осталось и следа. Мозг отказывался адекватно оценивать ситуацию. «Что за фигня?» Курица, откровенно враждебная, не боявшаяся человека, наступала на него. Он ещё раз замахнулся лопатой. Та на мгновение остановилась, а затем продолжила подходить. Павлу стало как-то не по себе. Не сказать, чтобы он испугался, но стало несколько жутковато.

— Хе-хе-хе, — неожиданно прокурлыкала курица, будто усмехаясь.

Павел вздрогнул. Расстояние до птицы оставалось не больше пяти метров.

— Хе-хе-хе, — повторила она и вдруг, расправив крылья и невысоко взлетев, грудью рванула на парня.

Павлуха инстинктивно выставил вперед лопату. Курица приняла в сторону и попыталась зайти сбоку. И тут мозг человека заработал, наконец, в нормальном режиме, адекватно ситуации. Если на тебя нападают, надо защищаться и контратаковать. Павел чуть пригнулся и сделал большой замах лопатой, намереваясь сшибить курицу слёту. Но не попал, та снова увернулась, залетев парню за спину. Пашка быстро развернулся, курица стояла на земле метрах в трёх от него. Теперь уже Павел пошел в атаку на птицу, быстро ускоряя шаг и размахивая лопатой. Противник дрогнул и побежал, причем достаточно быстро. По инерции пройдя ещё шагов пять-семь, парень остановился. Курица исчезла из виду.

«Вот не хрена себе», — подумал Пашка. «Какая-то фигня нездоровая. Что это за чудо-курица была? Расскажешь кому, ведь не поверят».