заберетесь! Хоть про высшую математику, все равно про это самое! Попросишь фляжку или пряжку, тебе в ответ про Машку, которую за ляжку. А выражения? Похабень сплошная, уши вянут. Приличные только местоимения — она, ее, я и цифры — сколько их было и сколько раз. Потом шлюшку какую-нибудь притащите и всем взводом пользуете. Главное не хотите, страшно, противно — но надо, чтобы как все, чтобы не хуже других! А потом рядком в умывальнике нас в марганцовку или того хуже, в уксус макаете! Кто это предложил?

Мужчина. «Старики» сказали.

Пенис. А про концентрацию сказали?

Мужчина. Нет. Мы на глазок.

Пенис. У меня с твоих на «глазок» чуть глаза не выскочили. Которых нет. Я потом неделю бордовым отсвечивал, смотреть было жутко. Пойдешь в туалет, вытащишь и с испуга чуть не орешь. Потому что все такие же рядом стоят! Нас чуть птички не склевали, за ягодки принимая!

Шарики еще в меня вшиваете. Это же надо до такого додуматься! Взять меня, разрезать, как головку лука и что-то туда сунуть! Чтобы бренчало. Точно мои-звоны. А мне больно, я не овощ… Или тату — возьмут и пишут на мне, как на бумаге. Нафига мне эти сочинения на вольную тему — все эти признания в любви, четверостишья, афоризмы и эссе. «Люблю Дусю, когда с ней… е…» Чушь! Вначале набиваем, потом когда Дуся слиняет, выводим, потому что рифма не сходится. Живого места нет! Если вы такие графоманы, пишите книги — бумага все стерпит. А я — нет.

А пирсинг… Возьмут, проткнут и вставят. Железку. И еще. И здесь… И там… (Показывает на себе.) А мне с этим металлоломом жить. Вас бы ломом проткнуть от бока до бока, бубенчики повесить и отправить к спелеологам в пещеры, чтобы в щели и узкости протискиваться. А? Каково? А вы меня с этими «гантелями» куда только не пихаете!

Мужчина. Я пирсинг не делал.

Пенис. Но хотел. Я же знаю, ты каталоги просматривал, потому что одна дура чего-то там себе проколола. И ты хотел соответствовать, чтобы железом о железо стучаться, как каторжане.

Мужчина. Но я же не стал, тебя пожалел.

Пенис. Не меня, а денег. А так бы я сейчас как папуас с бусами был.

Мужчина. Вот вечно ты всем недоволен.

Пенис. Конечно, потому что я зависимый от тебя член… нашего маленького коллектива. Без права голоса. Даже совещательного. Вот кабы решения я принимал…

Мужчина. Интересно какие?

Пенис. Разные. Например, на ту даму не полез, после которой нам лечиться пришлось.

Мужчина. Ты про «гусарский насморк»?

Пенис. Ничего себе насморк! Из меня, как из дырявой бочки, текло. Кило «соплей». Тебе-то что, ты на стульчике посидел, с врачом поболтал, а в меня он крючком железным лазил. Взял, сунул, как лом в трубу и давай вертеть, ворочить. Не эскулап — инквизитор какой-то. Хуже только раввины. Эти просто по живому режут — раз и нету. Сами в шапочках, ходят затылок греют, а нас заставляют голой макушкой сверкать. Ладно, если ты на юге, а если на север занесет? Ну нельзя так, меня не спрося, меня урезать, я же им пейсы без спроса не укорачиваю.

И вообще, что к нам все лезут, над нами издеваются. Садо-мазо это ваше— это же просто ужас. Я смотрел, когда ты смотрел. Там такое вытворяют — каблуками топчут, клещами выворачивают, прижигают, протыкают, сдавливают, в узел крутят, собакам в пасть суют. Вот нахрена ты это смотрел? И меня заставлял?

Мужчина. Интересно было.

Пенис. А лапал меня зачем? Я от этого кошмара поглубже спрятался, а ты меня нашел, выволок, схватил и рожей в экран. Да еще хотел, чтобы я тебе помог. Там же приятелей моих мучили, там же бойня была!

Мужчина (ехидным тоном). А есть еще евнухи и скопцы.

Пенис (передергиваясь). Не говори про них. У меня мурашки по всем бокам. Как представишь, что тебя тупыми ножницами или ножом. Как серпом… Это вообще за гранью.

Мужчина. Я тоже иногда тебя готов. Когда ты в отказ идешь. Прямо взял бы на доску положил и нарубил кругляшами, как колбасу.

Пенис. Чего ж не рубишь?

Мужчина. Привык. Мне без тебя нельзя! Нам вот на днях снова в гости идти.

Пенис. К кому?

Мужчина. Ты ее не знаешь. Но я надеюсь вас познакомить.

Пенис. Опять из интернета? Совсем обленились, раньше надо было одеться, пойти, познакомиться, произвести впечатление, на мазурку пригласить, ручку даме поцеловать, об искусстве поболтать на французском. А потом еще ухаживать пару месяцев и с родственниками знакомиться. А теперь достаточно смайлик послать.

Мужчина. Ну и хорошо.

Пенис. Что хорошо? Что ты мазурку танцевать не умеешь? Опошлили все. А — я? Прежде довольно было ножку в чулочке увидеть, локон или грудь в декольте и все — и я готов, полон сил и творческих планов. А теперь… Хоть в чулочке, хоть без чулочка, хоть без всего в одном чулочке, хоть один, без дамы, чулочек. Упал градус желания — полная девальвация женской красоты. Трудно поражать стало. Им— меня. Мне — их. Те прошлые барышнииногда до свадьбы не знали, как я выгляжу. Познакомиться было приятно, потому что никаких стереотипов, какой ты ни есть — а хорош! Смотрели и в ладошки от восторга хлопали. А нынче все как в мерной палате — размеры, диаметры, вес…Сплошная форма, содержание уже никого не интересует. Может я виртуоз, как Паганини, на одной струне могу. А они по росту и весу выбирают, словно бычка на убой.

Мужчина. Да. Трудно стало соответствовать. Интернет не перепрыгнуть — все всё знают, видели, читали… Моя одна подруга вот так смотрела, оценивала, примеривалась, ладно хоть рулетку не брала, а потом говорит, а у африканцев длиннее и толще. А спрашиваю — ты их живьем видала? Она говорит — нет, только в кино. Я ей — там же спецэффекты, ракурсы, монтаж. Они же по три дня одну сцену снимают, причем с дублерами. А она говорит — все-равно у них больше. Хотел с ней всерьез встречаться, а после этого как? Чтобы она каждый раз сравнивала и в чужие письки меня носом тыкала? Расстались.

Пенис. А ты женись. Жене наплевать на размеры. Кроме размеров зарплаты. Зарплата у тебя большая?

Мужчина. Как… у негра.

Пенис. Так в чем дело?

Мужчина. В зарплате. Они меня за тебя ухватят, в ЗАГС сволокут, а потом обчистят до нитки и выбросят. И мне опять все с