В какой-то момент я почувствовал прикосновение к своему плечу и повернувшись, увидел хмурое лицо Вахтанга.

— Отпусти девочку, — сказал он тихо.

Я повернул голову к лежащей на моей груди Сашке, она мирно спала. Когда она успела уснуть…, я даже не заметил. Всё раскачивался из стороны в сторону, словно маятник. Я бережно положил Сашку обратно на кровать. Поправил одеяло и убрал прилипшие волосы с её личика.

Как же она всё-таки похожа на мать…

Сашка, Сашка…

Я поднялся и мы с Вахтангом молча покинули палату.

— Как она?

— Как видишь…, но она боец! На днях можно уже будет отпустить.

Я кивнул и вспомнив о том, что так и не определился с её ближайшим будущим, молча побрел обратно в свой кабинет.

Сделав пару звонков, я определился со школой. Это была закрытая школа-пансион для девочек в Англии. Сашка прекрасно знала язык, так как ходила в гимназию с углублённым изучением языков. Проблем с общением у неё вообще никогда не было, прямо вся в меня.

Они хотели протестировать её в онлайн режиме, но я объяснил ситуацию и мы решили отложить интервью на несколько дней. Теперь нужно было подготовить документы на опекунство. Надеюсь Ира мне в этом сможет помочь.

Мне доложили, что она уже пришла в сознание. Хотя её состояние по-прежнему остаётся крайне тяжёлым. Врачи не дают никаких прогнозов, сейчас многое зависит от неё самой.

Я подготовил документы и отправил одного из ребят к ней в больницу. Мне необходима была её подпись! Срочно!

***

— Санечка, всё будет хорошо, ты только не волнуйся! — пытался я приободрить девочку.

Мы стояли в шумном зале аэропорта друг напротив друга.

Сашка стояла с обречённым видом, поникшая и раздавленная.

Это было так на неё не похоже. Я привык видеть её смеющейся, улыбающейся, она всегда была такой жизнерадостной, нежной и ласковой девочкой, а сейчас…

Сейчас только время сможет ей помочь.

Я очень надеялся, что поездка в Англию, новая школа, новые знакомства, помогут вывести её из этого адского ступора.

Мы успели подготовить все необходимые документы, теперь я был её официальным опекуном.

Я всё правильно сделал. Ей нельзя было оставаться здесь.

Пускай никакая опасность ей не грозила, но заниматься ребёнком я не мог. Не умел. При моём образе жизни… да и при всей ситуации, где всё бы ей напоминало о родителях…, в общем, я был уверен в том, что поступаю правильно.

— Лёш, я не хочу уезжать… — неожиданно прошептала она очень тихо.

Я обнял её неуклюже. Она едва доставала мне до груди, пришлось хорошенько наклониться.

— Сашуль, поверь… сейчас нельзя по-другому.

— Мне тоже тяжело расставаться с тобой, но так будет лучше, прежде всего для тебя самой. — Я шептал ей в волосы, они попадали мне в рот, но я не обращал на это никакого внимания.

Мне было очень горько… говорить… прощаться с ней, оставлять одну.

— Ты мой герой! — вдруг сказала она, оторвавшись от моей груди и посмотрела на меня.

Нет, даже не на меня, она смотрела мне прямо в душу.

Как?! Вот как ей это удаётся?! Что за удивительная девочка?! Ведь совсем же ещё ребёнок!

Вся такая нелепая, неоперившаяся, как гадкий утёнок, но с таким мудрым и проницательным взглядом, что душу выворачивает. Сканирует меня всего насквозь, соврать не получится, можно даже не пытаться. Да я и не собирался…

— Сань… ну, какой из меня герой, ты чего? — хотел опять обнять, не дала, упёрла свои кулачки в мой живот.

— Ты же спас меня… как ещё мне тебя называть?

Мне стало неловко. Я взрослый, бывалый и опытный мужик стушевался перед её чистыми глазищами…

— Саша…я… — она положила свои крохотные пальчики мне на губы, внимательно посмотрела.

Обвела всего меня взглядом, как-будто нежно прикоснулась подушечками пальцев, мне стало не по себе…

— Я пойду, спасибо тебе за всё. — На её глазах сразу выступили слёзы.

Она медленно убрала руку с моих губ, поднялась на носочки, подтянула меня к себе и поцеловала в щёку. Развернулась и медленно побрела сдавать багаж, так ни разу больше и не обернувшись.

Я вышел из здания аэропорта и вдохнул полной грудью. Сырой воздух забился в лёгкие и я закашлялся.

— С Вами всё в порядке? — перед моими глазами выплыла юная нимфа. — Я могу чем-то помочь? — кокетливо спросила она, откровенно показывая мне всем своим видом, что готова на многое.

— Спасибо, я в порядке. — Сухо ответил ей и пошёл к своей машине.

Я никогда не упускал таких красоток, мне льстило их внимание, да и я не оставался в долгу. Но после нашего прощания с Сашкой… Эта мадмуазель была мне неприятна. Ведь по возрасту она была ненамного старше Саши, ей на вид лет 20, не больше, а вела себя, как… тьфу!

Санька очень похожа на мать, но только внешне. Всё остальное у неё от отца. Она вообще взяла от родителей всё самое лучшее. Кому-то очень в жизни повезёт с такой девушкой. Мысль возникла естественным образом, но как-то неприятно кольнуло осознание того, что это действительно произойдёт рано или поздно.

Вероятно, именно так чувствуют себя отцы, наблюдая за тем, как их маленькие принцессы взрослеют. Я сел в машину и сильно хлопнул дверью. Лучше пускай это произойдёт поздно! Зло подумал я.

Нужно позвонить в больницу и ещё раз попытаться уговорить врачей хоть на одно свидание с Иришей. Я должен был её увидеть. На душе было неспокойно!

В больницу меня так и не пустили. Я поехал в клуб. В связи с последними событиями, накопилось много работы, масса нерешенных вопросов, бумажной волокиты, которую я всегда ненавидел и откладывал до последнего.

Сегодня во всех новостных лентах показывали найденный в лесу труп неопознанной девушки. Жуткое зрелище! Это была Крис. Я её сразу узнал по «копытцам».

За несколько дней до смерти Сени, я заезжал к нему в офис и встретил там Кристину. На ней были странные ботинки с цепочкой, которые почему-то напомнили мне копыта. Я далёк от мира моды и совсем в этом не разбираюсь. Может это последний писк, но по-моему, выглядят они странно. Я ещё тогда не совсем удачно пошутил по этому поводу, но Крис не обиделась. У неё было отличное чувство юмора и мы с ней просто от души посмеялись.

Мы не были с ней хорошо знакомы, но я неоднократно её встречал вместе с Сеней. Они давно были любовниками. Я долго терпел и молчал. Но совсем недавно, пару месяцев назад, я не выдержал, был нетрезв, каюсь, и высказал Сене всё, что думаю по этому поводу.

— Ты прости, Сень, но ты придурок!