– Константинович, привет!

Илларион Константинович недовольно вздохнул, однако не ответить было неудобно.

– Привет, Петрович, – поздоровался седовласый полковник и подошел к раскрытому окну. – Ты чего это ни свет ни заря поднялся? Или бессонница замучила?

Говорков небрежно и даже обиженно усмехнулся:

– Я, Константинович, решил мемуары писать. А то время идет, а успеть нужно многое!

Илларион понимающе кивнул головой:

– Это верно, Петрович. А на какую тему мемуары: на спортивную, о футболе?

Говорков, фанатично болевший за «Спартак», пренебрежительно махнул рукой:

– А ну их, и в этом году казанский «Рубин» станет чемпионом…

Инструктор спецназа удивленно посмотрел на несчастного человека и поинтересовался:

– Тогда о чем ты собираешься писать?

Иосиф лукаво и многозначительно подмигнул покрасневшим рыбьим глазом своему собеседнику:

– О нас!

Полковник недоуменно посмотрел на Говоркова:

– То есть о нас…

Пожилой худой мужчина, снисходительно вздохнув, пояснил:

– Ну, полковник, о наших с тобой похождениях, вроде того, как мы спасли Москву от террористов, или про нефтебазу…

Илларион Константинович улыбнулся и озадаченно почесал рукой затылок.

– Так ты вроде как доктор Ватсон… – сказал он. – А я что-то вроде бы русского Шерлока Холмса… Рассмешил ты меня, Петрович!

Иосиф Говорков надулся и, обиженно захлопав редкими ресницами, пробурчал:

– А чего тут смешного, Константинович, разве этого не было?

Илларион Забродов перестал смеяться и его лицо стало серьезным.

– Было, Петрович, было! Однако хвастаться своими подвигами, я думаю, что это нескромно, уважаемый коллега, – назидательно сказал он.

Говорков немного успокоился и возразил своему собеседнику:

– Но и скромничать глупо, Константинович, а тем более зарывать свой, то есть мой, литературный талант!

Илларион не стал спорить с Говорковым и сказал:

– Нет, Петрович, закапывать не нужно. Как говорят, большому кораблю – большое плавание, дорогой! Только вот злоупотреблять водочкой, Иосиф, тебе не стоит, а то, сам понимаешь…

Говорков самодовольно улыбнулся и, выпятив в окно тощую волосатую грудь, произнес:

– Не волнуйся, Илларион Константинович, талант не пропьешь!

А потом протяжно вздохнул и грустно добавил:

– Жаль, что нового опасного дела у нас с тобой нет, а то мы быстро бы раскрыли преступление!

Илларион добродушно улыбнулся и развел руками:

– Нет, Петрович, пока нет!

– Ну если че, товарищ полковник, так ты дай знать, – сказал новоиспеченный доктор Ватсон, – чем смогу, Константинович, тем непременно помогу! Ты меня знаешь!

Забродов понимающе подмигнул глазом:

– Хорошо, Петрович, как только, так сразу!

Потом махнул рукой:

– Ну, Петрович, пока! Не буду отрывать тебя от творчества. А то, сам понимаешь, вдохновение пройдет, потом не поймаешь!

Еще не совсем протрезвевший болельщик озадаченно почесал свою кудлатую голову и задумался над сказанным. На ум ничего толкового и гениального не приходило, но он вдруг вспомнил, что Забродова искал сосед – якут Валентин Семенович. Говорков хотел было сказать об этом Забродову, однако, когда он открыл глаза, того под окном уже не было…

Глава 4. Свежие трупы

Капитан Ерохин прибыл на место происшествия, а именно на городской рынок, приблизительно через час после того, как позвонили в местное отделение милиции, а оттуда переадресовали информацию специалистам в уголовный розыск. Помня наказ своего начальника, он приехал на рабочее место с мыслью о том, чтобы быстро сделать бумажную работу, то есть запротоколировать убийство, и двинуться дальше в историко-краеведческий музей.

– Доброе утро, – поздоровался с капитаном Ерохиным местный участковый милиционер и представился: – Старшина Петюнин Макар Захарович. Временно исполняю обязанности участкового.

Капитан Ерохин кивнул рыжеволосой головой и протянул руку старшине:

– Старший оперуполномоченный по особо важным делам капитан Ерохин Станислав Александрович.

Потом добавил:

– А где же постоянный участковый?

Петюнин, слегка усмехнувшись, многозначительно прищелкнул языком:

– Кто в отпуск ушел, товарищ капитан, а кого из органов попросили за чрезмерную несдержанность и человеческие слабости, а кому эта собачья беготня, по правде сказать, на хрен не нужна.

Рыжеволосый офицер понимающе хмыкнул:

– Это уж точно.

А потом, усмехнувшись, поинтересовался:

– А что ж ты, старшина, взялся за неблагодарное суетное дело? Да еще на таком людном и хлопотном месте, как городской рынок.

Долговязый участковый недовольно махнул рукой:

– Да мне до пенсии, капитан, меньше года осталось, так что мне ссориться с начальством, сам понимать должен, резона нет!

Рыжеволосый следопыт прекрасно понимал своего коллегу и знал, что начальству лучше не перечить, особенно если у тебя есть уязвимые незащищенные места. Станислав Александрович переложил из одной руки в другую свою походную кожаную папку и пригладил ладонью волосы.

– Ну, что тут у вас произошло, товарищ участковый, показывайте, – перешел к делу Ерохин.

Макар Захарович снял фуражку и протер ее внутри носовым платком, потом снова надел ее на голову.

– Да что на этом базаре может произойти, – усмехнулся он, – кроме поножовщины, кражи и убийств.

Капитан Ерохин недовольно посмотрел на своего экскурсовода: у него было времени в обрез, и он не намерен был выслушивать пустые разглагольствования старого служаки.

– А конкретнее, товарищ Петюнин? – строго спросил Ерохин.

Долговязый и худой участковый милиционер, заметив, как его собеседник искоса посматривает на свои часы, понял, что капитан Ерохин, этот молодой рыжеволосый щеголь, не намерен долго задерживаться на рынке. Да и что за дело для этих молодых продвинутых следователей какие-то узкоглазые бомжи? Им подавай дела с трупами высокопоставленных чиновников или крутых бизнесменов с громкими именами.

– Два трупа, – лаконично ответил Макар Захарович, закуривая на ходу папиросу.