Первой здравой мыслью была: «Плакала моя практика в Управлении императорской службы правопорядка!» Но довольно быстро я смирилась с провалом, гораздо хуже было бы попасть во власть жаждущего мести демона. Но ведь он не сказал: «Бывший руководитель практики».

– Мое назначение отменяют? – с надеждой спросила я. И, видимо, зря, потому что в красных глазах демона вспыхнуло пламя, а улыбка на губах стала еще шире.

– Отнюдь. Вам предоставлена уникальная возможность поучаствовать в настоящих расследованиях в качестве следственного алхимика.

– Расследованиях? – ужаснулась я. – Мы же говорили о работе в лаборатории, – я с мольбой взглянула на ректора, но его, похоже, ситуация только забавляла.

– Для лаборатории вы чересчур неуклюжи, адептка Каори, – усмехнулся де Игнис. Я вспыхнула до кончиков ушей, сравнявшись по цвету с огненными волосами демона.

Но раз он смеется, значит отошел и не собирается больше меня душить?

– Прошу прощения, мэтр де Игнис, за то, что облила вас реактивами, – проговорила я, изображая высшую степень раскаяния.

– И за то, что потом швырнули в меня остатками реактивов, тоже попросите прощения?

Ректор подозрительно кашлянул в кулак, но упрямо нахмурил брови, пытаясь казаться серьезным.

– Да, и за это тоже, – покорно согласилась я. Да за что угодно, только верните мне назначение в лабораторию!

– И за то, что лишили меня обоняния?

– Я… что?!

– Да, – язвительно протянул огненный. – Из-за вас я до сих пор не ощущаю запахов, – почему-то веселость демона казалась мне напускной, скорее за ней скрывалась угроза.

– А вы меня чуть не придушили.

Я сразу же прикусила язык, да так сильно, что на глаза набежали слезы. Но это даже хорошо, пусть думает, что это слезы раскаяния и сожаления. Нет, мне было стыдно, но ведь никто особо не пострадал. В прошлом году я попала под струю кислоты, ожоги выводили почти три месяца. Но даже тогда я не бросалась с обвинениями на преподавателя, который не уследил за ядовитыми растениями с полигона. А тут, подумаешь, нюх. Восстановится, ведь ничего опасного в коробке не было. Хотя помет кшенкров вечно дает неожиданный эффект.

– Чуть не считается, вы же еще живы, вот и отрабатывайте свои косяки.

Это что же получается, мне надо было дать себя придушить? Не устраивает меня подобная перспектива.

– В лаборатории мои способности были бы полезнее.

– Полевая практика – неоценимый опыт, адептка, – демон отпил синюю жидкость из стакана, но все не отрывал взгляда от моего лица. – Убийства, места преступлений, трупы – романтика.

– Трупы? Романтика? – тоненьким голосом переспросила я. Как же я не любила трупы. Они еще оживают внезапно, из-за некромантов, источающих во все стороны магию смерти.

– Вам понравится, – осклабился де Игнис, его слова звучали как обещание неприятностей. И уже совершенно официальным тоном он продолжил: – Завтра ровно в восемь прибыть в Управление. После получения пропуска и формы, поступаете в мое распоряжение. Свободны, адептка! – приказ прозвучал громогласно, и мне ничего не оставалось, как подчиниться.

Понурив голову, я побрела к общежитию. Чувствую, романтику мне устроят по самые рога, которых у меня нет. По дороге я приостановилась у поста Фётры и поделилась своими печалями. Добрая женщина не посочувствовала, а откровенно поржала над ситуацией и отправила меня собирать вещи перед отъездом.

Первое, что бросилось в глаза, когда я вошла в комнату – открытые настежь окна. Я точно помнила, что оставляла их закрытыми. Стоило двери закрыться за моей спиной, как раздался скрип половицы, а следом кто-то закрыл мне глаза. Экзамен на полигоне проходил последним, так что я все еще нервно реагировала на темноту. Развернувшись, я приблизилась к обидчику, ударяя коленкой в пах. Хотела еще и в нос врезать, но разглядела шутника.

– Ильзар?!

Мой возлюбленный осел на пол, прижимая ладони к ушибленной части тела.

– Не понял, я следователь или ты? – прохрипел он, пытаясь подняться.

Ну да, что-то Ильзар расслабился. А ведь должен был блокировать удар, учитывая, что физическая подготовка следователей в разы серьезнее.

– Прости, ты напугал меня, – я поддержала Ильзара за руку и помогла добраться до кровати.

Он сел, раздвинув ноги и откинувшись на руки, отчего золотистые кудри всколыхнулись, скользнув по плечам за его спину. На светлой коже щек появился румянец, а тонкие черты лица сейчас выражали вселенскую боль.

– Ирида, ты невероятна, – улыбнулся он, когда немного пришел в себя.

– Ты с ума сошел, Ильзар? Пробрался в женское общежитие. Запрет на отношения действует до конца практики.

– А на следующий день после снятия запрета ты станешь моей женой, – Ильзар улыбнулся широко и счастливо, в изумрудных глазах сияли тепло и нежность.

– Стану, – дыхание перехватило, как бывает часто, когда я смотрела в глаза своего жениха, потому слова прозвучали приглушенно и с придыханием.

Ильзар трепетно провел кончиками пальцев по моей щеке, коснулся большим пальцем губ, приоткрывая их. Сердце забилось чаще, я прикрыла глаза, позволяя этот поцелуй. Ильзар громко вздохнул, обрадованный моим согласием, стремительно приблизился, накрыв мои губы своими губами.

С Ильзаром мы знакомы с первого курса, но лишь год назад он начал проявлять знаки внимания. Кроткие взгляды, незаметные прикосновения, многозначительные паузы в разговорах – и вот однажды мы признались в своих чувствах. Мне неоткуда было узнать о любви и отношениях, но однажды в руки попал женский роман. И наши отношения с Ильзаром были как в том романе: сказочные и яркие первые чувства.

Из-за строгих правил мы были ограничены в проявлении любви, но как-то у нас состоялся один поцелуй, быстрый и смущающий. Сегодня же все происходило иначе. Казалось, именно сейчас происходит первый поцелуй. Нежный и мягкий, он отдавался теплом в груди.

Щеки опалило румянцем, и я, осмелев, придвинулась к Ильзару, положив ладони на его грудь. А он, воодушевленный, провел ладонями по моим плечам, а потом обнял за талию, притянув меня ближе. Поцелуй стал глубоким, дыхание учащенным, а бег сердца слишком быстрым.

– Ирида, моя Ирида, – зашептал Ильзар, спускаясь поцелуями к шее.

– Хватит, – попросила я, отстраняясь. – Подожди до свадьбы.

– Я жду ее долгие месяцы, пара недель ничего не изменит.

Ильзар снова провел ладонями по моим плечам, порывисто, но больше не пытался поцеловать. И я очень радовалась, что жених внимателен и деликатен. Я не старомодная и не ханжа. Среди магов царят свободные нравы, и многие девушки давно лишились невинности, несмотря на военные нравы академии. Но большинство, как и я, все же уважали правила. К тому же, отдать невинность в первую брачную ночь – это ведь так романтично. И, как назло, перед мысленным взором предстало лицо огненного, для которого романтика – трупы и убийства.