Я долго подбирала слова, так как знала их совсем немного. Наконец нужная фраза сложилась в уме.

– Я просто убила волка, – проговорила я на ломаном заокраинском, как мне показалось, довольно прилично произнеся рычащие согласные. Но Кашим почему-то содрогнулся и отошел, не добавив ни слова.

Намного позднее предводитель ратарана пояснил мне, что «равэ» на языке Старой Заокраины имеет двоякое значение: не только «волк», но и «чувства», и что в моем ответе он услышал второй вариант. Я посмеялась над этой двусмысленностью, а Кашима она опечалила.

* * *

Токан представлял собой удивительное место. Город-шатер, в который стекались ока со всех уголков Королевства. Конечно, именно здесь они делились с соплеменниками всеми важными новостями, тайнами и секретами. В основном это происходило на улицах: в чаду, дыму, среди детского визга и собачьего лая. Но также устраивались и особенные встречи.

Так называемый круг кабато был чем-то средним между соседскими посиделками и древним мистическим ритуалом, если вообще возможно проводить параллели между столь разными понятиями. Путники, и те, кто прибыл неделю назад, и те, кто уже как месяц жил в токане, гадалки и подростки из городов – все, кто считал, что обладает важными новостями, приходили к Маме-Ока, и она собирала кабато.

Само слово «кабато» называло не столько место, сколько дурманную траву для курения. Ею набивали длинную трубку, и, когда все гости усаживались в круг, именно она давала право голоса. Трубку передавали из рук в руки, гость делал затяжку, а затем рассказывал свои важные новости. С расстановкой, не спеша и давая возможность всем присутствующим обсудить их и добавить что-то свое.

На кабато могли бывать и оседлые жители токана вроде меня. Считалось, что даже у них могут быть свои соображения насчет важных для ока вестей извне. И я этим правом пользовалась. Не то чтобы мне нравился сладковатый дым кабато или медленное пережевывание новостей из Королевства и сопредельных земель. Но полусонная атмосфера, царившая на этих собраниях, умиротворяла мой мятежный дух и мою совесть.

Я посетила десятки кабато. На одних было интересно, на других не очень, пару раз я даже заснула, убаюканная размеренными голосами. Но одна встреча мне запомнилась, и хотя спустя полтора года я бы едва рассказала о своей жизни в токане, слова, сказанные тогда, крепко засели у меня в голове.

На это кабато я пришла с Кашимом уже как представитель ратарана. Первый гость жаловался на жестокость людей юга, другой рассказывал о кровавых битвах, предвещая скорую победу леди Крианны, пятидесятилетней старой девы и троюродной тетки почившего короля, и ее легиона Белого Чертополоха, который уверенно грабил южные провинции одну за другой.

А вот третий гость оказался интересен. Чернокожий старик со сморщенной, как чернослив, кожей и веселыми ярко-голубыми глазами медленно затягивался дымом кабато и не торопился говорить. В его длинных, до пояса свисавших волосах то тут, то там поблескивали черные тамаки. Наконец старик решил поделиться своими мыслями:

– Люди говорят о войне на юге, о голоде на западе, на востоке у нас тут холодно так, что кажется, будто выпадет снег, на севере же опять эпидемия странной болезни. Но это всегда было и будет: непогода, голод и войны. А вот что люди совсем не замечают, так это то, как в нашу жизнь пробрались чудовища. – Он сделал длинную затяжку и с наслаждением выпустил пару колец дыма. – По всей стране, около каждого села и деревушки люди встречают монстров – полулюдей-полузверей. Те редко нападают, чаще торгуются – выменивают оружие, а потом исчезают. Мы настолько погрязли в наших заботах, что такие новости нас особо и не волнуют. Мы думаем: «Ну, еще одна причуда Поглощающих», – но эти монстры промышляют уже по всей стране!

В моем далеком и таком иллюзорном прошлом я встречала этих существ. Старик был прав, возможно, стоило больше волноваться из-за такого вида магии – мы же отнеслись к этому, как к очередному странному событию, не более. Не пытались искать причин.

Слово взял Кашим:

– Ты прав, о-дре. Я сам повидал нескольких из них. Один, полуенот, был абсолютно сумасшедшим, но весьма разговорчивым. Все твердил о своем великом королевстве и какой-то коронации.

– Думаешь, монстры замыслили вмешаться в гражданскую войну? – спросила Мама-Ока.

– Вряд ли, – покачал коротко остриженной головой Кашим.

– А я знаю точно, дело не в нашей войне.

Взгляды присутствующих обратились к бледной Хвоаре. Я редко говорила на кабато что-то полезное для ока. Но взгляды вынуждали, заставляли делиться сокровенным. Мне передали кабато, и я сделала затяжку. Голову наполнил сладкий туман, и я сказала:

– Я встречала человека-голубя и человека-хоря. Оба они собирали оружие, обагренное кровью. Голубь говорил о коронации и утверждал, что у них – монстров – свои короли.

– А хорь? – Старик кивнул на трубку, и я передала ее обратно.

– Человек-хорек пытался оклеветать дочь вашего племени, нареченную Извель, и вызвать гнев жителей Штольца. Он хотел получить много кровавого оружия.

– К чему оно им? Не об этом ли мы должны думать, о-дре? – Кашим посмотрел на Мама-Ока.

Та лишь покачала головой:

– Эти монстры не нападают на ока. Они идут своим путем. Это черная магия, и мы будем в стороне до тех пор, пока нам не станет ясно, зачем они явились в Королевство.

Ох уж эти ока. Потеряв свою родину, Заокраину, они вели себя немногим лучше жителей Королевства. Каждый ценил свою кровь, свой цвет кожи – никто не хотел вмешиваться в дела соседа.

Я покинула это кабато встревоженная воспоминаниями. Монстры, похожие на людей. Или все-таки люди с вселившимися в их тела монстрами? Погруженная в раздумья, я дошла до границы токана. Сам палаточный город ярко освещали бумажные фонарики, но вокруг него на многие километры расстилалась темная степь.

Был поздний час, а на небе не зажглась ни одна звезда. Токан тонул в море темноты, казалось, гигантские черные волны накатывают на хрупкие стены этого маленького царства и грозят захлестнуть их. Там, во мраке, жило множество существ, и мы не знали ни их настоящих имен, ни даже примерных словесных обозначений для них. Все эти монстры бродили где-то там, со своими королями и коронациями.

Было ли правильно отсиживаться возле уютного костра и забывать о темноте, что ждала снаружи? Я не знала. Но чувствовала, что жизнь еще столкнет меня с этой тьмой. Не зря Мама-Ока предрекала мне сплошные несчастия. И хотя я справедливо считала, что уже хлебнула горя сполна, большая часть испытаний ждала меня впереди, где-то за пределами освещенного круга. Во мраке.

* * *

Я провела в ратаране совсем мало времени. И за эти дни под руководством Кашима вряд ли стала лучшим воином, чем была. Но на ноги встала, это точно. Волосы снова стали каштановыми за исключением десятка прядей, которые, словно выцветшая на солнце слоновая кость, белели в моей шевелюре. А вот к глазам так и не вернулся их насыщенный карий цвет, они навсегда обрели цвет осенних зацветших луж с вкраплениями ржавчины.