мы подготовились так, как когда-то научила меня Витати. Два больших кожаных бурдюка с водой, солонина и сухари, многослойная, удобная одежда, крепкие сапоги, смена белья, одеяла, котелок и еще несколько мелочей. Все это было упаковано в две седельные сумки, которые мы перебросили через крупы небольших смирных лошадок, типичных для восточных степей.

Эти животные слабо подходили для быстрых скачек или работы в упряжи, но вот для длительного путешествия верхом — в самый раз. Выносливые, неприхотливые, спокойные — Витати многое рассказала мне об этих животных.

Едва завидев нас у городских ворот, купец Сергиос поднял руку и воскликнул:

— Вовремя! Скоро отправляемся!

Ни тебе приветствий, ни рукопожатий. Купец был человеком склочным и высокомерным — я это понял еще когда договаривался с ним о совместном путешествии и передавал в его липкие ладони плату — но подобное пренебрежение… Я понимаю, что сейчас находился не в статусе уважаемого обществом колдуна, а прикидывался простым мастеровым, но… Впрочем, почему прикидывался? Я несколько лет изготавливал амулеты, а это искусство — на стыке с ювелирной работой. До настоящего мастерства мне было далеко, но и научить кой-чему я мог. Тем более, этот навык кормил меня и Отавию с того момента, как мы добрались до побережья Западной Пресии и стали ждать судоходной погоды.

Купец скользнул взглядом по нашим с Отавией фигурам, оценил цоканьем языка выбор лошадей, на секунду задержался глазами на коротком мече в ножнах у седла у меня и рукояти малой мортиры, что торчала из-за пояса у Отавии.

Я тренировал девушку, как мог, тренировал. Но чему можно научить за полгода человека, который учился петь и танцевать, при этом никогда не работал руками? В случае опасности Отавия может подобрать чей-нибудь меч и парировать несколько ударов, она неплохо орудовала малой дагой в ближнем бою, будучи мелкой и юркой, но вот даже против меня — не самого выдающегося по габаритам молодого мужчины — она ничего показать не могла. Просто не было силы в руках, чтобы выдержать мой удар, а использовать инерцию клинка, чтобы отклонить его в сторону, как делала Витати, у нее просто не доставало навыка. Стрельба из лука тоже была ей недоступна, даже из маленького, кочевого — слишком слабые мышцы спины.

Так что перед самым отплытием, через воров, которым я поставлял заготовки под красные хлопушки, мне удалось раздобыть гурензийскую ручную мортиру. Совсем миниатюрную, намного меньше той, которой размахивал Ирман и из которой он подстрелил Падальщика. Однако эта мортира, которую воры называли пуффером — за его характерный звук «пуф» при выстреле — имела одно важное отличие. Красный порох, который изготавливали гурензийские алхимики и маги, поджигался не амулетом Тир, а с помощью удара стального бойка по кресалу, высекая при этом целый сноп искр.

Пуффер частенько давал осечки, но в отличие от других мортир, им мог пользоваться обычный человек. Никакой магии, никаких амулетов. Только взрывающийся порошок и простое устройство для поджигания.

Било это оружие свинцовыми шарами на расстояние до полусотни футов — могло и дальше, но сила удара стремительно падала с каждым шагом — а в упор и вовсе это было страшное оружие.

Еще одно достоинство, кроме простоты, заключалось в том, что пуффером можно было пользоваться как на земле, так и в седле. Идеальный выбор для хрупкой Отавии.

Еще в Западной Пресии мы извели несколько империалов на порох для тренировок, а когда девушка приноровилась и смогла уложить два выстрела в грудь ростовой мишени с пятнадцати и двадцати шагов, было решено, что ее обучение закончено. Отбиться от случайного нападающего ей это поможет, а дальше в ход пойдет короткая дага.

Первые дни в пути нас никто особо не трогал. Шли мы по богатым и обжитым местам. Первым же днем мы покрыли почти сорок лиг и заночевали в городке Витум, что находился к югу от Лесаленты и служил перевалочным пунктом между столицей королевства Аграния и южным портами Прея и Аварами, которые пользовались успехом у менее состоятельных капитанов, а также кораблей, переправляющих зерно, руду и сталь с континента на континент. Эти порты позволяли сэкономить на стоянке и разгрузке, а товары с кораблей доставлялись на бескрайние рынки Лесаленты уже землей.

Наш же путь лежал не на юг, как у всех прочих, а вглубь страны, на Восток, по Старому Тракту.

Дорога эта была построена еще во времена Первой Войны, но довольно быстро утратила свое значение после того, как основными торговыми партнерами Агрании стали северные Блескум и Эгорамия. В итоге дорога и вовсе пропала с больших карт, а королевские мастера перестали ухаживать за трактом. Он довольно быстро пришел в упадок, как и большинство городов и поселений, что выросли вдоль пути, остались только мелкие деревушки и усадьбы местных дворянчиков, что жили за счет скудных плодов труда своих крестьян. Сейчас же Старым Трактом пользовались только путешественники, что отправлялись вглубь Агрании, а также старатели, авантюристы и, как в нашем случае — смелые купцы, что планировали пройти предгорьями и шахтерскими поселениями вдоль Великого Хребта.

— Вроде все спокойно, так? — спросила Отавия. — А ты волновался.

— Да, все спокойно, — рассеянно ответил я.

Прямо сейчас мы подъезжали к первому городку, что лежал в предгорьях на Старом Тракте. Последнее крупное поселение, где можно купить, почти что угодно. Тут караванщики проверят сбрую, фураж, докупят или починят необходимое, а дальше мы уже пойдем совсем глухими местами.

— Ты какой-то напряженный, — заметила девушка, пытаясь повернуться в седле и заглянуть мне в лицо. — Все в порядке? Мне стоит тревожиться?

— Нет, все нормально, — мотнул я головой. — Просто ощущения.

Отавия внимательно посмотрела на меня, а после — просто пожала плечами и вернулась к созерцанию задницы мула, что шел впереди нас. Она знала, что я не разводил пустой трескотни и если случится на самом деле что-то важное, я ей расскажу.

Я же украдкой присматривался к нашим попутчикам. Гохринвийцы недобро косились на наши келандские наряды — а мы на самом деле сейчас были похожи на кочевников. Помня науку Витати, я выбрал широкие и многослойные наряды, чем мы с Отавией разительно отличались от всех прочих людей в караване.

Но если два непонятных мужика для меня — не проблема, то вот мелкий старик-экимиец что сверлил мою спину взглядом с того момента, как мы отъехали от городских стен Лесаленты, вызывал у меня неопределенное чувство тревоги.

Я поерзал в седле и будто бы невзначай посмотрел