и борьбы с организованной преступностью» я услышала нечеловеческие вопли, практически на уровне ультразвука. Кажется, планёрка, ещё не закончилась, и я предпочла умоститься на подоконнике, в ожидание друга.

— Завтра это будет во всех газетах! — орал глава департамента. — Вы хоть понимаете своими отбитыми мозгами, что это ставит всю безопасность страны под огромный вопрос? Каким, дьявол вас всех дери, местом, вы думали, когда закрывали на это глаза!

— Пресс-секретарь подготовит речь, — попыталась вставить пять копеек одна из секретарш. — В других странах будет поднят тот же уровень тревоги, что и у нас. Сэр, прошу успокойтесь, у вас давление. К тому же никто не знает, где пройдёт коронация, так зачем же вы так нервничаете.

— Как у тебя дуры язык повернулся, — и в стену врезается что-то тяжёлое.

На все услышанное я лишь хмурилась, узнав в истеричном голосе, начальника боёвки, который славился своей железной выдержкой и несгибаемостью, даже под гнетом самых серьёзных проблем. На моей памяти он впервые разговаривал вот так, едва ли не захлёбываясь словами и матеря своих подчинённых на все лады разом. Мистер Шпикс возглавлял этот отдел… Да сколько я себя помнила, столько он и был его бессменным директором. Александр, после окончания Академии пройдя обучение, стал его первым за десять лет воспитанником, показав лучшие результаты за сто лет на отборочных.

И тогда я была несказанно рада за друга. Такая удача… Шанс попасть в протеже одного из директоров, прибавлял сразу баллов двести к скорости карьерного роста и преемствовании кресла оного. Серьёзность в голосе Шпикса напрягала и даже пугала. Что же творилось с теми, кто сейчас сидела в зале для совещаний, мне и представить было страшно. Тряхнув головой, все же слезла с подоконника и отошла подальше к выходу с этажа. Чтобы уже через десять минут узреть, как из дверей вылетает зарёванная секретарша. А тех только по квоте набирали из самых отбитых ведьм страны, они и дракона до нервного тика доводили. Так что, кажется, тут дело обстояло ещё хуже, чем я думала.

Боёвка выходила из кабинета с таким видом, словно их насиловали, а не проводили традиционную пятничную летучку. Хотя с такими темами, я бы тоже не пылала азартом. Последний раз, когда директор устраивал нам такую головомойку, у нас половина торгового квартала попала под действие артефакта бесплодия. И это был даже не наш косяк, постовые не успели вовремя сообщить, прочухав это дело в булочной. Звуки шагов отскакивали от стен и потолка, когда мужчины проходят мимо, не замечали меня. Но все же один плюс я нашла во всем этом. Мне всегда дико нравилась форма отдела правопорядка. Мужественная… Роскошная… Очуметь какая… Чернильно-чёрная ткань с серебряной вязью по рукавам, вороту и штанинам. Форма облегала, и добавляла им стати. Тренированными телами во вкусной упаковке, я могла любоваться вечно.

— Извини, — друг сжал меня в своих медвежьих объятиях и чмокнул в макушку, — я задержался. Сама видела, какой дурдом у нас творится.

— Я не в обиде, — покачала я головой, — в прошлый раз ты вообще в канализацию за мной полез, так что подоконник не самый хреновый вариант.

— Многое успела услышать? — спросил он, присаживаясь рядом и вытягивая длинные ноги. — Я видел тебя около инквизиторской.

— Что завтра все будет в газетах, — не стала я ничего от него скрывать. — И то, что ваш умудрился даже секретаршу довести до истерики, а у тех в Аду блат, как у работниц повышенной вредности и ядовитости. И если рыдает такая, то это полный аврал и нам сегодня не бухать надо, а готовится минимум к третьему Армагеддону, максимум к приезду достопочтенной госпожи Президента.

Александр тяжело выдохнул и прижал мою голову к своему плечу. От него не часто можно было ждать таких жестов. Он был весьма замкнутым и не тактильным человеком. Как они с супругой в её краткие заезды домой, умудрились настрогать аж шестерых детей, я до сих пор не понимала. Хотя, была у меня одна мыслишка. Смотря на среднего из мальчиков, я никак не могла понять, где же там рядом пробегал мой дружище, шибко синеглазое чудо походило на оператора, с которым работала Элаиза последние семь лет.

Но все свои подозрения я пока предпочитала держать при себе и не расстраивать горе родителя, такими вариантами. Все же детей Александр любил больше, чем себя, и они были единственным, что удерживало приятеля от совсем уж безумных выходок. Не будь их, он бы сто раз успел подохнуть во всех опасных точках мира. Хотелось его немного попинать и поторопить с рассказом о новом ЧП, интерес так и сжирал изнутри. Но глядя на его поникший вид, я решала пока подержать рот на замке. Сейчас попустит его и сам все выложит.

Готьер, наконец-то встрепенувшись, облокотился на откос подоконника, кинул парочку отводящих и заглушающих, перетащил меня к себе на колени и начал невесёлый рассказ о том, что у нас кончилась мирная и размеренная жизнь. И это я ещё весьма скромно выразилась. Если верить его словам, то зашьёмся не только мы, но и половина стран Европейского содружества. Такие события были достаточно редким явлением. Все же глав в мафии выбирали пожизненно и на удивление дохли те слишком редко.

Глянув на часы, я поняла, что мы уже на добрых полчаса опаздывали на семейный ужин, вот только прерывать рассказ я не собиралась. Друг никогда бы не признал это в открытую, но ему было тяжело так жить. Жена, которой никогда не было рядом. Её навязчивые родственники, которые хотели заполучить себе побольше власти, через одного из семи могущественных герцогов нашей страны. И сжирающее изнутри проклятие, которое не мог снять ни один медик. Я была единственной, кто знала обо всем, так что просто сидела и слушала. То, что рассказал Александр, было за гранью добра и зла. Небылица…. Городская легенда, в которую сложно было поверить.

Но в то же время, наверное, это было реальнее всего. Скрываемая ото всех правда, которая произвела бы эффект разорвавшегося фаэрбола. «Тёмный орден» — тайная организация внутри мафии, руководящая всей теневой индустрией и использующая все своё влияние для того, чтобы контролировать не только политиков, но и экономику, науку и едва ли не саму магию. Если где-то произошло что-то грязное, незаконное и удачное, за всем стояли именно они. Люди, на которых нельзя было вести охоту, ведь никто понятия не имел, о членах ордена, кроме самих членов.

— Слишком ограниченный круг лиц знает об этом, — продолжал рассказывать он. — Просто ни Министерство внешней разведки,