всё, как это всегда заявляли окружающие учёные мужи. Не в первый раз мне приходила в голову мысль, что они что-то не договаривали, но сейчас это стало больше, чем просто мои догадки. Кто-то, кроме преподавателей, мог знать...

— Я, кажется, видел её... — слова профессора вырвали меня из оцепенения.

Он склонился над столом и выдвинул нижний ящик, взял что-то, выпрямился и протянул мне.

Я с любопытством, вытеснившим на время переживания, приняла цилиндрический свёрток.

— Что это? — я уже развязывала тесёмки.

— Карта. Точная карта всех известных земель.

Я с восторгом развернула материю.

— Это пергамент? — на секунду прервав разглядывание, спросила я с придыханием.

— Да. С водостойкими чернилами. Так что её можно смело брать в дорогу. Я слышал, вы собирались в путешествие...

Я не дала договорить:

— Спасибо вам большое! — искренне поблагодарила я.

Профессор смутился и стал поправлять очки. Я ещё раз взглянула на карту, восхищаясь кропотливой работой. Тонкие линии, прорисованные леса указывали на изящество и мастерство картографа. Вспомнив о том, что времени у меня оставалось немного, я нехотя свернула карту, решив потом рассмотреть её в подробностях. Так и не дождавшись от профессора каких-то слов, я сделала осторожный шаг назад и повернулась к выходу.

— Даниела, — раздалось позади. Я обернулась. — Ты ещё сможешь найти ответы, которые так жаждешь получить. Не сдавайся.

Я серьёзно кивнула в благодарность за его смелую подсказку и поддержку.

Глава 2. Из свободы в клетку

Я стояла на сцене с уже вручённым дипломом и слушала поздравительные слова декана. Речь получилась пышная. Она просто-таки пестрила яркими перспективами и многочисленными победами на разных поприщах жизни. Но кто из стоящих сейчас на сцене действительно слушал её?

Каждый из нас уже построил свой воздушный замок с прекрасными витражами, башнями до розовых облаков и огромными комнатами. И находился в предвкушении, что вот-вот заселится в него. Но штука в том, что будущее уже наготове, чтобы одним дуновением разнести этот замок до основания в рваные клочья несбывшихся мечтаний.

Мой даже разрушать не придётся. Он представлялся мне бесформенным нечто, ведь главным являлось не далёкое будущее, а происходящее сейчас.

Я тряхнула головой, отгоняя лирические мысли. Стоило насладиться последними словами нашего декана — когда ещё удастся наслушаться такого воодушевления на пустом месте?

— Для вас открыто намного больше, чем для других. Но также, — он поднял пухлый указательный палец, — на вас лежит и большая ответственность. Так не забывайте об этом! И пусть энергия мира бережёт вас! — закончил декан особенно пылко.

— Да уж, энергия-то нас точно сбережёт, — буркнула я себе под нос.

Ленар, стоящий рядом, криво усмехнулся, услышав мои слова.

Мы, словно цепочка утят, начали спускаться со сцены в пустой зал. Ну, не совсем пустой. Преподаватели и работники университета занимали несколько десятков мест. Но они были разбросаны по огромному помещению так, что не создавали ощущение наполненности. А всё потому, что в университете не соблюдалась традиция приглашать родственников на вручение диплома. Этот праздник считался нашим, и только нам позволялось прочувствовать всю его торжественность.

И ради тридцати минут и пустого зала я должна была, по мнению ребят, выряжаться в пышное платье?

— Ну что, начнём настоящий праздник? — весело сказал Дилан, потирая руки.

— Я уж думала, ты не предложишь!

***

Казалось, моя голова только коснулась подушки, как настойчивые расталкивания выдернули из блаженного сна.

— Ты сейчас взбаламутишь всё то, что было влито в меня ночью. Не тряси так. Я уже проснулась, — пробормотала я в подушку.

Услышав мой жалобный болезненный голос, Ленар сразу же прекратил.

Решившись приоткрыть один глаз, я поняла по тусклому свету, что ещё ранее утро. Но ведь и мы легли незадолго до рассвета.

— Твой дядя — тиран, — медленно принимая сидячее положение, пожаловалась я. — Он специально устроил бал сразу после вручения?

— Вообще-то через день, — сонно ответил Ленар.

Выглядел он не лучше, чем я. Вероятно, и чувствовал себя так же.

— Но нам день ехать до столицы! Неужели он уже забыл, что сам когда-то также отмечал свой выпуск? Ни за что не поверю, что его величество вёл прилежный образ жизни.

— Ох, Дани, да по дороге отоспимся.

— А я хочу в удобной мягкой постели.

Я уже готова была снова завалиться на подушку, но рука Ленара удержала меня.

— Экипаж скоро подадут. Ты будешь что-то есть?

— О-о, не говори мне ничего про еду, — от резко нахлынувших неприятных ощущений я поморщилась. — Я бы только выпила отварчика... Ну, ты сам знаешь.

— Угу, — Ленар уже медленно продвигался в сторону небольшой гостиной, находившейся за полукруглой аркой.

Голова пока не болела, но отказывалась воспринимать окружающую реальность. Ничего удивительного. Посмотрев на настенные часы, которые ритмично помахивали маятником, я поняла, что мы поспали всего полтора часа.

Его дядя точно изверг.

Кое-как облачившись в скромное, но элегантное дорожное платье и приведя себя в относительный порядок, я в последний раз окинула взглядом нашу с Ленаром комнату. Помещение считалось одним, хоть и было поделено стеной с аркой без двери на зоны. Здесь мы провели весёлые и богатые на события четыре года.

Вложив руку в ладонь Ленара, я уверенно покинула комнату, не чувствуя грусти или тоски. Я предвкушала приход новых приключений в нашу жизнь.

Выйдя во двор, мне впервые за это утро захотелось искренне улыбаться.

— Ты распорядился приготовить закрытый ландо!

Я порывисто обняла Ленара.

Меня всегда раздражало, когда на меня палятся. В закрытом ландо этого не будет. А так ещё и комфорта прибавится, ведь мы собрались всю дорогу проспать.

— Моя девушка не любит излишнее внимание, — шутливо ответил Ленар.

— Всё-то ты знаешь, — я закатила глаза.

Не стоило так делать. Мир сразу как-то накренился, а к горлу подступила тошнота. Закрыв глаза, я подождала секунд пять, и неприятные ощущения постепенно прошли.

Позади ландо стоял в ожидании закрытый экипаж, в который перенесли остатки наших вещей. Основную часть уже отправили в поместье родителей Ленара до тех пор, пока мы не выберем себе жильё.

Кучер, одетый в дорожный костюм с иголочки, открыл бордовую дверцу, подавая руку.

Внутри ждали мягкие бархатные сидения цвета спелой сливы. Как только Ленар устроился рядом, я тут же положила голову ему на плечо.

Ландо тронулось.

Снаружи уже во всю светило солнце. Я