Работает!

– Все в порядке. Я завязала не настолько сильно. – это ужасно абсурдные действия, но раз уж решила идти по воле чувства, то дойду до конца. Тем более у него нет пока намерения убить меня. Но есть другие…

– …Допустим. – та же ухмылка, как когда он смотрел на Лису, но без отвращения. Это его биполярное расстройство… То смеётся, то себя винит, то надо мной издевается. Хрен поймёшь его настроение. – На доверие поиграем, так? – только что он витал в мыслях, после корил, а после вновь смеётся, – Но если ты и вправду против, то не давай мне поводов.

Вик двинулся от стены и похлопал по одеялу, на котором сидел, рядом с собой. Кроме как доползти до него мне ничего не осталось. Моя ложь уже начала проявлять себя, веревка легко натирала лодыжки.

Место куда он меня уложил было теплым и достаточно «безопасным». Он полностью загородил проход. Разве Вик не был меньше?

Будем послушной жертвой и сыграем в эту игру.

Интересно, если та сторона проснется, как обернется моя дальнейшая судьба?

***

Утро. Отдалённое щебетание птиц. Запах цветущей сирени и сырого бетона. Было бы не плохо заменить бетон на свежезаваренный кофе, и утро можно было бы назвать идеальным. Так как спросонья, на таком мягком одеяле, забываешь в каком месте засыпал. Надеешься открыть глаза и увидеть до боли знакомые стены и потолок, что все то, пережитое вчера, было просто кошмаром, а твои необдуманные, иногда стыдные, абсурдные действия, не произошли наяву. Но жизнь бросает с прогиба в жестокую реальность, разбивая все надежды.

Первым, что встречает меня в новом дне, была не птица, не насекомое, а тёмный силуэт из-за угла, пристально следящий за мной своими стеклянными глазами сверху вниз.

– Как твоё самочувствие? – Вик не выходил из-за угла, будто что-то прятал, и был явно перевозбужден. – Я принёс решение нашей проблемы! – он выпрыгнул с костюмом, что был похож на кожу,– Это защитит тебя от ранений, а меня от переживания! Разве не прекрасно? Эта ткань та же, что и в моем костюме. Она настолько прочная, что даже от ядерного взрыва не повредится! Хоть и не пробовал еще, но уверен в этом. – он как безумный ученый, что хвалит свое творение. И…он всегда был таким высоким?!

Он ростом в половину коридора! Раньше ведь был чуть выше меня, а мой рост 1.63! Вик же не мог так вымахать всего за одну ночь? Или может он и вправду не человек.

Глупость. Хотя с тем, что мне довелось уже увидеть, будет не удивительно, если это окажется правдой.

– Его прочность можно продемонстрировать! Кинь мне, пожалуйста, тот осколок рядом с тобой. – аккуратно подкинув ему осколок, от стекла, к ногам, Вик начал тыкать и проводить острием по ткани, но, с какой бы силой не давил, та не повреждалась. – Видишь? Но перед тем как его надеть нужно проверить все тело на наличие любых ран. Всё к чему будет прилегать ткань. – по лицу было видно, что сказано это без сарказма или какого-либо подтекста. Полная серьезность, только не могу того же сказать про мысли.

В данном случае не сбежать, не как-либо возразить у меня не выйдет. Я загнана в угол. Своими же действиями, своим азартом. Пошла на риск, осознавая возможность такой ситуации, и все же не желала оказаться в ней.

Понимая безвыходность ситуации, не в силах сдерживать эмоции из-за настигающей паники, глаза наполнились слезами. В такой положении, гордость и здравомыслие просто уходят на второй план, не выдерживая давления страха.

– Н-нет…кхыг…Не хочу… – судорожно вытирая слезы, дрожащими руками, что кое-как поддаются контролю, шмыгая носом, и, всхлипывая все громче, я потеряла контроль над ситуацией, поддавшись панике, и, сделав самую грубую ошибку в данном случае.

В школе, ВУЗе или других учебных заведениях не учат главным и нужным вещам в подобных ситуациях. Оказаться может каждый, а выжить нет. Вероятность мала и все же, как учат теории всевозможных наук, можно было бы и такую теорию поднять. Ведь она универсальна. Может пригодиться где угодно, хоть в школе, хоть при нападении, хоть при сдаче экзамена.

«Не поддавайся панике» – самое главное правило жизни.

Когда нам говорили о пожарах и пожарной безопасности, из-за редкости случаев, они относились со скепсисом, а дети, чувствуя это, не воспринимали опасность в серьез. Контроли ставили превыше практики эвакуации, после чего все отразилось на графиках смертности от пожаров и других несчастных случаев.

Загорелся дом. Человек запаниковал. Забыл о всевозможных правилах и теории, открыл окно или дверь. Погиб.

Землетрясение. Паника. Человек застыл на месте. Булыга, люстра, шкаф или дерево упало на него. Погиб.

Судорога на глубине сковала ногу. Паника. Он начинает барахтаться, тяжело дышать, вода попадает в легкие. Потратив силы, и, наглотавшись воды, захлебнулся, не в силах удержаться на плаву.

Паника враг и противник здравомыслия. Что в моем случае, зависит от человеческого фактора и удачи, приводит, как и в других примерах, к смерти или усложнению ситуации. Мое поведение могло разозлить похитителя, и тот может просто убить меня или насильно заглушить.

Вот только в панике этого не понять.

– …?! – Вик замер на месте. Его обескураженный, острый взгляд, дрожь, что пошла по рукам, и злость с которой он смотрел, ни капли не успокаивал.

Вот только я ошиблась.

Откинув костюм, он бросился ко мне, упав на колени, и, прижав к себе.

– Что-что я сделал не так? – взгляд метался, испуганно ища свою ошибку, голос дрожал, а сердце бешено колотилось, что его пульсация видна не вооруженным глазом.

Это состояние Вика шокировало неожиданностью, что аж паника отступила на его плане.

У меня никогда не было младших. Ни родных, ни двоюродных, а дальних даже не знала. Но детство провела с Лисой. Она была капризным и настойчивым ребенком. Вечно рыдала или кричала, обижалась на родителей или друзей, если что-то идет не по ее желанию. И как доставлял неудобство другим, ее характер приносил боль ей. За колючей оболочкой, которую Лиса не контролировала, таилась нежная и ранимая натура. И каждый раз, коря себя за очередную выходку, она бежала ко мне, а я ее успокаивала.

У меня не подвешенный язык и поддерживать не особо умею, но могу выслушать. Молча обнять или погладить по спине, пока собеседник не успокоится.

Сейчас Вик был похож на Лису в детстве, это вызвало ностальгию хорошего времени, и подняло настроение воспоминания о тех днях. Беззаботных и наивно детских.

– Н-ни… – голос до сих пор дрожал и дыхание спирало.

Отвечу таким голосом – испугаю еще больше. Так что, так же молча, как умею лучше всего, погладила его по спине. Обнимать Вика, как обнимать большую плюшевую игрушку.