— Рональдин…

— Дин, — откликнулась она, и я даже не сразу поняла, что значит это «Дин». — Можно просто Дин.

— Ага, — глупо ответила я. Мне тоже хотелось сказать «можно просто Шани» — но «Шани» меня называла только мама. Ну и матушка Роза, конечно. — Как думаешь, кому из богинь молиться, чтобы сдать экзамен?

Рональдин засмеялась, забавно жмурясь, словно кошка на солнце.

— Мама всегда говорила, что молиться Дариде бесполезно, потому как она же Судьба — всё будет по судьбе, то есть можно и не сдать, — сказала Дин. — А Айли до экзаменов... дела нет. Поэтому надо молиться Халяве.

— Ха… — попыталась повторить я, но запнулась, увидев следующие ворота, точнее, дверь. Широкую двустворчатую дверь — вход в академию. Никаких привратников рядом не стояло.

— Ха… — пробормотала Дин. — Боюсь, ей молиться уже поздно. Пошли?

Я кивнула.

4

Я много слышала и читала о Лианорской академии магии, но в тот день убедилась во всём сама.

Только потом, уже после экзамена, я вдруг поняла, что мы с Рональдин никого не встретили в парке и на дорожке, хотя этого не могло быть. Не могли мы идти с такой скоростью, чтобы не догнать никого из тех, кто зашёл в ворота до нас, а следующие за нами не могли так отстать, чтобы не догнать меня и Дин.

Значит, академия сделала всё, чтобы мы никого не повстречали. Зачем?

Впрочем, чем бы она ни руководствовалась, я была ей за это только благодарна. Не люблю толпы.

И я это в полной мере ощутила, когда мы с Дин открыли дверь и вошли внутрь. Огромный зал был заполнен этой самой толпой. Высокие потолки, широкая лестница наверх, большая, звенящая стекляшками люстра, стены в бордовых с золотом обоях, причудливый паркет на полу… и толпы, толпы повсюду. О ужас. Я непроизвольно дернулась и вцепилась в руку Дин, отчего чуть не упала. Я терпеть не могу, когда ко мне прикасаются, а тут сама потянулась за прикосновением и поддержкой. Вот что значит — экзамен. Нервы.

Потом я заметила, что народ постепенно рассасывается, по очереди заходя в несколько дверей, на которых при этом загорались зелёные огоньки, словно глаза. Я присмотрелась — на одной из дверей было написано «Факультет боевой магии», на другой — «Факультет прикладной магии», на третьей — «Факультет целительства».

— Видимо, нам надо разделиться. — Рональдин пришла к такому же выводу, что и я, и мы, кивнув друг другу, направились каждая к своей очереди. К слову, моя была самой длинной. Но я прекрасно знала, что на факультет целительства самый большой конкурс. На боевку шли только очень сильные маги, факультет прикладной магии предпочитали те, кто хотел не только использовать артефакты, но и делать их. А вот целителем чисто теоретически могли стать все остальные. Но теория, как водится, сильно расходится с практикой.

Возле двери с надписью «Факультет целительства» стояла молодая женщина в форменном плаще академии. Именно она тыкала каждого абитуриента в бок, если он мешкал и не заходил внутрь, когда зажигались зелёные огоньки на двери. А мешкали почти все.

И она же раздавала указания писклявым неприятным голосом:

— Заходите, ищите глазами преподавателя, на столе которого горит зелёный огонь, идёте к нему, садитесь перед ним на стул и делаете всё, что он скажет.

Юноши и девушки в очереди переминались с ноги на ногу, бледнели, краснели, дрожали и дергались. Кажется, я по сравнению с ними просто образец хладнокровия. Внутри только всю скручивает и выворачивает, а по виду и не скажешь.

Моя очередь подошла минут через пятнадцать, когда я уже дошла до состояния «выпустите меня отсюда!» Мне вдруг стало безразлично, поступлю я или нет, лишь бы поскорее уйти. Но когда я наконец оказалась перед дверью и на ней зажглись два зелёных огонька, волнение неожиданно ушло. И за порог я шагнула, полная решимости сделать всё от себя зависящее и поступить.

«Ты обязательно будешь учиться здесь, Шани, — говорила мне мама десять лет назад, показывая изображение Лианорской академии магии в книжке. — Обязательно будешь. И станешь самой лучшей студенткой…»

Стану, мама. В лепешку расшибусь, но стану.

5

За дверью оказался большой зал. Точно такой же причудливый паркет из светлого и тёмного дерева лежал на полу, но стены были не бордовые с золотом, а просто бежевые. Много маленьких светильников висели под потолком и на стенах. Я насчитала пятнадцать столов, расставленных по всему залу на приличном расстоянии друг от друга, за каждым из которых сидели преподаватель и абитуриент. Некоторые поступающие что-то увлеченно рассказывали, другие показывали какие-то свои магические умения, третьи конфузились и мямлили. Как сказала бы матушка Роза: «Дурка, как она есть. Грузи и вывози».

Зелёный огонь горел за самым дальним столом, туда я и направилась, стараясь всё же не смотреть на своих товарищей по несчастью. Почему-то когда я смотрела на них, ко мне возвращалась прежняя нерешительность.

Впрочем, она и так ко мне вернулась, когда я увидела, кто сидит за столом экзаменатора. Это был эльф. Тёмный эльф.

Нет, только мне могло так повезти. Я ненавижу тёмных эльфов! У меня на это есть свои причины, и меньше всего на свете я бы хотела сдавать экзамен эльфу.

Но делать нечего. Никто не предлагает выбирать, здесь ставят перед фактом. Теперь главное — чтобы этот эльф о моей неприязни не догадался. Жаль, актриса из меня не очень. Мягко говоря.

— Здравствуйте, магистр.

Магистрами в школе и академии было принято называть всех учителей, кроме тех, кто носил звание профессора. Магистром становятся, заканчивая академию и получая право на преподавание — для этого нужно сдать специальный экзамен при выпуске. А для того чтобы тебе присвоили звание профессора, необходимо написать и защитить диссертацию.

Определить звание преподавателя можно, посмотрев на правый карман форменного плаща. У студентов там обозначают курс, у преподавателей — звание. Одна красная полоска — магистр, две — профессор. У этого эльфа полоска была одна.

Он кивнул мне, глазами указал на стул. Я послушно села и уставилась на экзаменатора.

Типичный такой эльф… Чёрные волосы до плеч, из-под которых видны кончики острых ушей. Бледная кожа, пронзительные тёмные глаза. Очень пронзительные. Как два ножа.