Я достала из небольшого холодильника, которым обычно пользовался Аскольд, какую-то нарезку, открыла новую бутылку виски, извлекла из морозильника лёд и хотела разбавить виски колой, но Лена категорически воспротивилась.

— Не смешивай. Сегодня такое событие, напиться хочется. Я смотрю, здесь тир такой цивилизованный. И холодильник, и скатерть-самобранка, и выпивка. Видимо, Аскольд проводил в тире много времени.

Я не стала объяснять, что бóльшую часть времени здесь проводила я, и, не чокаясь, выпила за Аскольда.

— Пусть земля тебе будет пухом, — произнесла я, глядя на труп.

— Каких пухом?! — возмутилась Елена. — Наоборот. Пусть ему там будет ой как неспокойно. Пусть его там черти в бока постоянно пихают и напоминают, какой он козёл. Пусть в гробу каждую ночь переворачивается. — Лена на минуточку задумалась. — Яна, я вот пожелала ему в гробу перевернуться. А где гроб-то? Как его хоронить? У него родные есть?

— Понятия не имею. Он меня ни с кем не знакомил.

— Риту тоже.

— Очень тёмная личность.

— Ты в полицию будешь заявлять?

— Зачем? — удивилась я. — Если заявлю в полицию, меня посадят. Я же не смогу доказать, что он сам себе в голову выстрелил.

— Вот и я про то же. Что делать?

— Что-то я об этом не подумала. Не могу же я его здесь оставить. Нужно куда-то труп деть.

— В мешок и в лес. — Лена взяла инициативу в свои руки. — Пусть числится без вести пропавшим. Слишком много чести его хоронить.

Я разлила виски по рюмкам, напряжение не оставляло меня.

— Я сама справлюсь.

— Так я помогу, — вызвалась Лена. — Меня уговаривать не надо. Я тоже приложила руку к этому убийству. Ведь если бы я тебе не рассказала всю правду об Аскольде, ты бы вряд ли его на тот свет отправила. У меня у самой была мечта это сделать. Я даже на Ритиной могиле поклялась отомстить и своими руками эту мразь задушить. Можно сказать, ты меня опередила. Не брошу же я тебя здесь одну с трупом. Уже на улице темнеет. Ближе к ночи в мешок его положим и в лес потащим. Я когда на такси к тебе ехала, видела, что здесь лес недалеко.

— Яму копать будем?

— Яму мы, наверное, только к утру выкопаем. Может, просто подальше в лес оттащим и ветками заложим?

— Здесь река недалеко, — вспомнила я. — Может, его в реку скинем?

— Тоже вариант.

— Слушай, ты уверена, что хочешь мне помогать? — Я внимательно посмотрела на Лену.

— Я на такой вопрос даже отвечать не хочу, — обиделась Лена. — За этим сюда и приехала. Я же сестру потеряла. Понимаешь, сестру!

— Понимаю. А я с ним себя потеряла. С такими мужиками только теряешь…

— А ты как дальше жить будешь? — поинтересовалась Лена.

— Не знаю. Но быть Яной мне больше не хочется. Если честно, Анной тоже. Вот если бы их двоих в одну соединить!

— Не очень понимаю, о чём ты. Ты в этом доме жить останешься?

— Нет, конечно. Я что, похожа на сумасшедшую? Тут долгов выше крыши. Отсюда бежать надо. Если здесь останусь, повторю судьбу Аскольда.

— А хочешь, у меня поживи, — предложила Лена. — Я живу одна в двухкомнатной квартире. От бабушки осталась. Я вечно на работе. Квартира свободна.

— Спасибо за предложение. Я подумаю.

Чем больше мы выпивали, тем всё больше сходило напряжение, и я чувствовала в Ленке настоящую родную душу.

— Яна, а может, нам твоего охранника подвязать? — неожиданно предложила Лена. — Мы будем руководить, а он чёрную работу сделает… Ты же ему пообещала заплатить за два ремонта машины, так путь отрабатывает по полной. А что он задницу греет на крыльце? Поверь, его задница не стоит тех денег, что ты хочешь ему заплатить.

— Лена, этот мужик — дерьмо, — отмахнулась я. — Вдруг возьмётся меня потом шантажировать. Ты не видишь, у него на роже написано, что он деньги любит.

— Так может, ему за молчание ещё купюр добавить…

— С таким свяжешься — придётся платить всю жизнь. Не нужно его ни во что посвящать.

— Эй, девчонки, вы где? — послышался голос спускающегося по лестнице Матвея.

— Лёгок на помине, — недовольно произнесла я и у входа в тир перегородила ему дорогу. — Ты почему дом не охраняешь?

— Я сторожевая собака, что ли?

— Сторожевую собаку не спрашивают, сажают у входа, и всё.

— Я устал один сидеть. Скучно мне.

— Хочешь, чтобы мы тебя веселили?

— Когда твой муж приедет?

— Не знаю. Он порой у баб по трое суток зависает, — ответила я с издевкой.

— Как это? — захлопал глазами Матвей.

— Ты не знаешь, как мужики у тёток зависают? Ты от жены не гуляешь? Правильный, что ли?

— Не гуляют только больные и импотенты, — заметил Матвей. — Просто я в первый раз вижу женщину, которая так спокойно рассуждает о изменах мужа.

— А у нас свобода нравов.

— Яна, чем больше тебя узнаю, тем больше тебе поражаюсь.

— Нравлюсь?

— Я же сказал: таких, как ты, на дух не переношу.

— А не переносишь, потому что такую, как я, тебе не видать как своих ушей.

Матвей заглянул через моё плечо в помещение.

— Ничего себе. Здесь даже тир есть. Понятно, откуда у тебя такие хорошие познания в оружии. Можно пострелять?

— Иди наверху постреляй, — предложила я. — Если пристрелишь того, кто моего Джека убил, орден получишь.

— Яна, как с тобой мужик-то живёт? Какая же ты противная баба.

— Я не баба и никогда ею не была. Ты иди, службу неси. Доложи обстановку, что там, наверху.

— Ты что, командирша?

— На данный момент я твоя работодательница. Ты почему свой объект бросил?

— Хватит со мной разговаривать как с солдатом! — вспылил Матвей. — Я не знаю, кому понадобилось отключать видеокамеры и убивать твою собаку, но наверху полная тишина.

— Тогда я ничего не пойму.

Неожиданно Матвей отодвинул меня в сторону и прошёл в тир.

— Ты куда идёшь? — бросилась я следом за ним, но было поздно.

Увидев труп Аскольда, Матвей присвистнул и присел рядом с ним на корточки.

— А это кто?

— Труп, — как ни в чём не бывало ответила я. — У нас поминки.

— Его вместе с собакой убили?

— На пару.

Матвей вытер выступивший на лбу пот.

— Может, мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?