– Видите ли, у порфириков, как правило, проблемы с потенцией.

– Что, не стоит, гы-гы!.. Так в полнолуние у них все по-другому. На луну и без домкрата поднимается...

– Ну в принципе возможно все... Только непонятно, зачем Бакатин презервативом пользовался? Если луна вызвала временное помешательство, вряд ли он отдавал отчет в своих действиях. А он презервативом пользовался...

– Ты про презерватив откуда знаешь?

Как показалось Ларисе, Елагин подозрительно насторожился.

– Ну как же, я же проводил вскрытие. Катя Гракова была изнасилована, но следы семени я не обнаружил ни во влагалище, ни в прямой кишке...

– Ты че, и в кишки лазил?

– Ну да. Я же должен был все посмотреть.

Елагин не был удивлен, что в отношении Кати был совершен половой акт в извращенной форме. Значит, он знал, как все было. Потому как все сам и совершал. А презерватив использовал, чтобы на генетическую экспертизу не нарваться. Умный гад...

– Так че, Бакатин с ней в презервативе? И туда и сюда... Ну и жук! Жучара позорный...

Судя по всему, Сушилин не был в сговоре с Елагиным. Потому тот и скрывал от него правду. И все валил на покойного. А сам как бы и ни при чем. Но Ларису-то не обманешь... Кстати, про извращения и презервативы Сушилин ей ничего не рассказывал. Может, не хотел смущать...

– А вообще он правильно сделал, что с презервативом на бабу полез, – сказал Елагин. – Чтобы Беллу потом не заразить...

– Как он мог ее заразить, если у них ничего не могло быть?

– Ну что-то могло же быть... – хохотнул Елагин.

– Ну что-то, может, и могло. Дело не в этом. А в том, что у Бакатина были проблемы с потенцией, зачем же он тогда презерватив с собой взял?

– Блин, да кто тебе сказал, что у него нестояк? Он к тебе что, с жалобой приходил?

– Нет.

– Ну тогда не морочь мне голову.

Елагин занервничал. К чему бы это? На воре шапка горит? Похоже на то.

– И вообще, достал ты меня со своим Бакатиным. Он бабу убил. И плевать, как он это сделал. Главное, что его самого сделали... Белла вдовой осталась... Эх, сюда б ее сейчас. Гарная баба. У меня со стояком проблем нет. У-ух, я бы с ней покуролесил...

– Вам она нравилась?

– Да не то слово. Я от этой бабы на всю катушку торчал... Прикинь, муж – урод, а она его, типа, любит. Может, он это – заколдовал ее. Ты, Данилыч, как думаешь? Могло быть такое?

– Ну в принципе да. Народная магия знает немало приворотов...

– Во! И этот жук Беллу приворотил. Она ж баба красивая. А он, тьфу!..

– Но ведь не всегда же он был больным человеком.

– Ну то да. Этот жук на камушках конкретно поднялся. Фирма у него своя была, да. У наших камушки закупает, забугорным продает. А это начало девяностых, бардак. Тогда такие, братан, дела делались... Короче, Бакатин на бабки хорошо поднялся. Потом братва, говорят, конкретно наехала. Братана родного завалили, да. А сам он еле ноги унес. Его тогда на бабки опустили, да. Но кое-что осталось, это факт. Домик вот прикупил, на проценты, говорят, жил...

– Кто говорил?

– Да Белла и говорила... Ты думаешь, у нас ничего не было? Было!.. А мужа своего она любила. Не, в натуре, любила. Он же когда гикнулся, у нее фазу капитально перемкнуло...

– Да я знаю. Ее в дом для душевнобольных отправили.

– Ага, в психушку... Ты думаешь, кто лечение оплатил? Я оплатил... Маманя у Беллы из деревни, где бабки брать, не знает. Свекровь – та конкретно на нее забила, да. Никакой суеты, короче. Блин, закололи бы бабу аминазином, хрен бы она когда нормальной стала. А я с бабками подсуетился. Знаешь, сколько лечение мне встало? Двадцать штук баксов, понял?.. Врать не буду, она мне бабки потом вернула, все до цента. Сюда, правда, она возвращаться не хотела. Да и я особнячок на Рублевке прикупил. У меня в том году такая маза катила... Короче, она, Данилыч, у меня три месяца жила. Пока хату себе в Крылатском не взяла. Хорошая хата, пять комнат, отделка – чистый эксклюзив, да. Знаешь, скольких бабок стоит... Не знаешь. Да тебе это ни к чему...

– Свадьба когда будет? – хорошо заплетающимся языком спросил Сушилин.

– Какая свадьба, ты че, с дуба упал? Не будет никакой свадьбы... Белла – баба клевая, базара нет. Да только если «Орбит» долго жевать, он пресным становится. Так и с бабами... Короче, я ей отставку дал, типа, пусть отдыхает. У меня сейчас знаешь какая бикса! О!!! Ноги от ушей, буфера – у-у... Полный отпад, короче. А в постели... Ты думаешь, я че к тебе сбег? Она же меня затрахала. Нимфоманка, в натуре. А у меня-то силы не беспредельные. Вовремя про твою баньку вспомнил. Лучше виагры, в натуре. Слушай, может, к Белле заглянуть? Она не откажет... Хотя кто его знает, может, и откажет. Обидел я ее, да. Не надо было бабу бросать. Клевая баба. Даже лучше, чем моя Танька... А-а, да ладно! Давай вмажем, а то постреляют нас за задержку тары...

Лариса уже могла наблюдать за говорящими. Ногами она зацепилась за железную скобу и сейчас висела вниз головой, как обезьяна на ветке. В темном зеве камина ее голова не была видна. Но и у нее с обзором небольшая проблема – все вверх тормашками. Надо повисеть вниз головой несколько часов, тогда согласно законам физики картинка примет естественное положение. Но вряд ли беседа продлится более часа. Сушилин был уже никакой. И, похоже, собирался наложить на лицо омолаживающую овощную маску. То есть ткнуться мордой в миску с капустой. Все к этому шло.

Он бы, наверное, и заснул. Если бы в комнату не вбежал запыхавшийся Костик. Лицо перекошено, глаза на дальних орбитах.

– А-а... А-а... Там это... – с трудом выдавливал он из себя.

– Да говори ты! – всполошенно прикрикнул на него босс.

– Это, там свет в комнате... И Белла там... Лежит... А на шее кровь... А она мертвая... Ну, думаю, труба! Даниил, думаю, приходил. И жену прокусил, чтобы она тоже вампиршей стала...

– Ты че несешь, придурок!

– Да истинный крест!

– Гляди, мля, креститься начал! Ты че, совсем с ума съехал?

– Да тут и с копыт от страха съехать можно. Это, я стою, смотрю, а сзади кто-то за плечо. Ну, думаю, Митек подрулил, да. Оборачиваюсь, а там клыки... Отвечаю, Даниил это был. Зубы скалит и, это, руки ко мне тянет... Ну, я и чесанул. Через забор, как через бордюр, перепрыгнул...

– Бред какой-то!

Елагин бодрился. Но это смахивало на дешевую браваду. Страшно ему было. С лица сошел, рот ромбиком, глаза – пуговками.

– Да не, серьезно... Это, он за мной гнался. Я спиной чувствовал, что гнался...

– Не, ну ты, в натуре, вольтанулся!

На последнем слове погас свет – в комнате стало темно, хоть глаз выколи.