зависимости от потенциала конфессии, который государство могло использовать в своих целях. На Ставрополье и Тереке в среде коммунистов, красноармейцев и формирующегося класса советских служащих сохранялись элементы религиозности. Стремление следовать курсу советской власти сопровождалось недопониманием, как особенностей религиозной политики советской власти, так и религиозных нужд верующих. Новая прослойка советских служащих стремилась к созданию церковной организации, отвечавшей всем запросам времени, приспосабливаясь к советскому государственному законодательству и запросам прихожан. Нередко подобные действия государственной власти находили сочувствие в среде духовенства, пытавшегося с помощью государственной поддержки вывести Церковь из состояния кризиса.

Период деятельности белогвардейских органов власти на Ставрополье со второй половине 1918 г. и на Тереке с 1919 г. по начало 1920 г. характеризовался подчинением духовенства местным органам власти, нуждавшейся в идеологической поддержке Православной Церкви, распространением модернистски ориентированного миссионерства в духе обновленчества первой и второй волны, политическим расколом духовенства на либеральное, монархическое и социалистическое.

В начале 20-х гг. XX в. был взят курс на создание церковной организации, направленной на раскол православных верующих по признаку отношения к советской власти. Одной из причин стала вынужденная осторожность проведения в жизнь на Ставрополье и Тереке нового религиозного законодательства, детерминированная как сохранением религиозных убеждений в среде самих советских чиновников и служащих, так и опасностью вызвать сопротивление или социальное противостояние в крестьянских и казачьих кругах, а также в среде осетинского и других этносов, традиционно исповедующих православие. Вытесняя религию из всех сфер общественной жизни, большевистское руководство Северного Кавказа тактически было вынуждено искать опору в среде духовенства и верующих, стремившихся приспособиться к изменившимся историческим условиям, для создания фундамента новой общественно-религиозной политики. То есть процесс формирования некоего лояльного «секуляризированного» православия приобрел двухсторонний характер, выгодный как власти, так и части духовенства, желавшей интегрироваться в новую модель общественных отношений для спокойной жизни.

К этому времени наметилось противостояние двух «лагерей духовенства»: выступающих за приспособление к новым историческим реалиям и за непримиримость христианства и социализма. Обновленческое движение перешло к третьему этапу своего формирования. Он был связан с окончательным установлением советской власти на всей территории страны и выработкой стабильной государственной политики в отношении религии. В 1922 г. был не только инспирирован обновленческий раскол внутри Русской Православной Церкви, но и произошло разделение обновленцев «второй волны» на «советских» и «либеральных».

Для усиления раскола в среде духовенства и верующих были проведены изъятия церковных ценностей, агитационная кампания в пользу обновленчества, репрессивные меры. Формирование обновленческой иерархии и институализация обновленческого движения в виде создания епархиальных и других органов церковной власти по всей стране завершили процесс формирования «церкви приспособления к революции», растянувшийся почти на двадцать лет. Переход на каждый новый этап формирования обновленческого движения сопровождался идейным расколом в рядах обновленцев. Органы власти, заинтересованные в создании прослойки лояльного духовенства в Церкви для инициирования раскола и проведения других антицерковных мероприятий, использовали обновленчество в своих политических целях.

На территории Ставрополья и Терека сложилось три основных обновленческих центра: Ставрополье, район Кавказских минеральных вод (КМВ) и Северная Осетия. Каждый из них имел свои особенности процесса институализации и сложившихся форм обновленческого движения. В Ставропольской епархии обновленческая реформа была проведена только летом 1923 г. распоряжением Ставропольского епархиального совета. Все приходы были канонически и финансово подчинены обновленческому Ставропольскому епархиальному управлению, вводилось поминовение обновленческих церковных центров и восстановление в священнослужении второбрачного духовенства. Пятигорская епархия была захвачена обновленцами с переездом туда епископа Макария (Павлова) и не претерпела серьезных структурных изменений, просто поменяв юрисдикционную принадлежность. В Северной Осетии канонические органы епархиального управления были разрушены самовольным переездом епископа Макария (Павлова). Сложности восстановления организации были вызваны идейным расколом духовенства на три основных группы: каноническую, обновленческую и осетинскую национально-автономистскую. Сторонники создания самостоятельной Осетинской или Горской епархии избрали в епископа вдового протоиерея А.П. Малиновского и сформировали новые органы епархиального управления. От выбора юрисдикции зависела дальнейшая судьба церковной организации на Тереке. Согласие группы А.П. Малиновского признать обновленческое ВЦУ детерминировало переход Владикавказской епархии в руки обновленцев в 1923–1924 гг., т. е. руками канонического духовенства (оппозиции) произошла институализация обновленчества в Горской республике.

Государственная религиозная политика на Ставрополье и Тереке в начале 1920-х была направлена на построение светского государства. Одним из первых значительных мероприятий советской власти на Ставрополье и Тереке по отношению к религии стало изъятие церковных ценностей. Изъятия были использованы не только для получения доходов в пользу государства, но и для формирования нового типа духовенства – максимально лояльного, с помощью которого можно воплощать распоряжения центральной власти. Идея раскола духовенства на лояльное советской власти и «контрреволюционное» на основании их отношения к изъятию церковных ценностей была предложена Л.Д. Троцким и наиболее последовательно проводилась на Северном Кавказе. Сторонниками изъятий в среде духовенства и верующих выступали преимущественно священнослужители, проповедавшие идеи христианского социализма, а также желающие использования церковных богатств для усиления социальной работы. В ряды противников вошли монастыри и нэпманы, участвовавшие в накоплении церковных ценностей.

Одной из причин заинтересованности северокавказских коммунистов и советских чиновников в создании подконтрольной Церкви состояла в сохранении наряду с новым мышлением веры. Из-за большого количества верующих в рядах коммунистов и комсомольцев предполагался осторожный постепенный отказ от религии. При этом в некоторых областях предполагалась наиболее усиленная антирелигиозная работа именно среди коммунистов.

Одной из важных обновленческих реформ стало создание митрополичьих (митрополитанских) округов и разукрупнение епархий. Реализации реформы началась из-за попыток взять под контроль максимальное количество епархий, чтобы в случае возвращения малой епархии с приходами в Патриаршую Церковь потери для обновленцев были менее значительны. Реформа завершилась вынужденным объединением епархий в середине 1930-х гг. из-за сокращения числа приходов и духовенства.

Вторая половина 1920-х гг. ознаменовалась усилением работа по взятию под контроль церковной жизни на Ставрополье и Тереке путем запрещения совершения богослужений без регистрации и одобрения в обновленивском епархиальном управлении, передачи храмов с двумя общинами в единоличное пользование верующих-обновленцев, уведомления органов ЗАГС о проведенных церковных Таинствах.

Усиление антирелигиозной работы среди титульного населения национальных округов Северного Кавказа было направлено на растождествление национальных и религиозных чувств населения. В отношении Православной Церкви это наиболее актуально для верующих Северной Осетии, т. е. единственного национального образования с преобладающим православным населением. Налицо объединение противоречий: органы государственной власти оказывали поддержку обновленцам, игравшим на национальных чувствах верующих Северной Осетии, но выступали за растождествление национальных и религиозных чувств. Это могло использоваться только для поэтапного усиления антирелигиозной работы: сначала была сделана попытка обособления осетинских верующих от русских, а затем они постепенно лишились своих национально ориентированных приходов. Доказательством может служить повсеместное закрытие храмов в местах компактного проживания осетинского населения.

Укрепление обновленчества в 1920-е гг. способствовало, во-первых, развитие в советской идеологии идеи