– Вот не знал, что у меня есть свои обычные женщины.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Другие, может, и считают, что ты законченный распутник, но я-то тебя знаю.

– Неужели? - И он едва не засмеялся. Она считала, что знает его хорошо, но она не знала ничего! И никогда не узнает всей правды.

– Четыре года назад у тебя был свой кодекс поведения, - продолжала Франческа. - Ты никогда не обольщал тех, кому твои действия могли бы принести непоправимый ущерб.

– И почему же ты решила, что я начну это делать теперь?

– Ах, да я вовсе не считаю, что ты способен причинить зло намеренно, - сказала она. - Но раньше ты не общался с молодыми девицами на выданье. И не надо было опасаться, что ты сделаешь ложный шаг и погубишь одну из них.

Неясное раздражение, давно уже нараставшее в его груди, стало шириться и вскипать.

– За кого ты меня принимаешь, Франческа? - спросил он, деревенея всем телом от чего-то, что он и сам не мог толком назвать. Его приводило в бешенство, что она могла подумать о нем такое, просто в бешенство.

– Майкл…

– Ты действительно считаешь, что я настолько тупоумен, что могу нечаянно погубить репутацию молодой девицы?

Губы ее приоткрылись, потом слегка задрожали, и наконец она выговорила:

– Разумеется, я не считаю тебя тупоумным, Майкл. Но…

– Тогда безответственным? - резко спросил он.

– Нет, и не безответственным. Просто я думаю…

– Что, Франческа? - спросил он почти грубо. - Что именно ты думаешь обо мне?

– Я думаю, что ты самый замечательный человек из всех, кого я знаю, - негромко проговорила Франческа.

Черт! Вот Франческа, она всегда так - возьмет и одной фразой выбьет у человека почву из-под ног. Он не сводил с нее глаз, пытаясь сообразить, что же она хотела этим сказать.

– Я правда так думаю, - пояснила Франческа и передернула плечами. - Но кроме того, я думаю, что ты глупый, и думаю, что ты ветреный, и еще я думаю, что ты разобьешь этой весной больше сердец, чем у меня достанет сил сосчитать.

– Не твоя забота считать разбитые сердца, - проговорил он спокойно и твердо.

– Верно. - Она взглянула на него и криво усмехнулась. - Но ведь все равно дело кончится тем, что я засяду за подсчеты, не так ли?

– Это почему же?

Похоже, на это она не знала, что ответить, и тут, когда он совсем уверился, что она ничего не скажет, она прошептала:

– Потому что я не смогу удержаться.

Прошло несколько секунд. Они просто стояли рядом у стены. И внешне это выглядело так, будто они смотрят на толпы гостей. Наконец Франческа нарушила молчание:

– Тебе следует потанцевать.

– С тобой?

– Да. Один раз по крайней мере. Но ты должен потанцевать и с какой-нибудь невестой на выданье, с кем-нибудь, на ком ты можешь жениться.

На ком он может жениться! Это может быть кто угодно, кроме нее.

– Это будет сигнал - в свете сразу поймут, что ты подумываешь о браке, - добавила Франческа. И когда он ничего не ответил, спросила: - Ведь ты подумываешь о браке?

– О браке? -Да.

– Ну, если ты настаиваешь, - сказал он легкомысленно. Надо было оставаться учтивым кавалером - только так возможно было скрыть горечь, переполнявшую его душу.

– Вот Фелисити Федерингтон, - сказала Франческа, делая движение рукой в сторону очень хорошенькой юной леди, стоявшей метрах в десяти от них. - Прекрасная для тебя невеста. Очень здравомыслящая. Она не станет в тебя влюбляться.

Он посмотрел на нее сверху вниз насмешливо:

– Да, а то действительно как бы, Боже сохрани, мне не найти в браке любовь.

Губы Франчески приоткрылись, и глаза раскрылись широко-широко.

– Так ты этого хочешь? - спросила она. - Найти в браке любовь?

Похоже, эта перспектива привела ее в восторг. Она была в восторге, что он может найти себе идеальную пару.

Вот так. Его вера в высшие силы находила все больше подтверждений. Право же, столь идеальные насмешки судьбы не могли падать на его голову по воле слепого случая.

– Майкл? - окликнула его Франческа. Глаза ее так и сияли, и она явно хотела, чтобы ему досталась замечательная и прекрасная невеста.

А он хотел только одного - завопить во все горло.

– Я не понимаю, о чем ты, - сказал он ядовито. - Не имею ни малейшего представления.

– Майкл… - Вид у нее был страшно огорченный, но впервые в жизни его это не тронуло.

– Извини, - бросил он резко, - полагаю, мне пора танцевать с этой Федерингтон.

– Майкл, что с тобой? - воскликнула она. - Что я такого сказала?

– Ничего, - отозвался он. - Ничего такого.

– Не надо так!

Поворачиваясь к ней, он ощутил, что его охватывает какое-то онемение. И это помогло ему снова надеть маску, и улыбнуться успокоительно, и окинуть ее своим легендарным взглядом из-под полуопущенных век. Он снова был повесой. Пусть и не таким уж веселым, но вполне светским обольстителем.

– Как - так? - И губы его изогнулись в улыбке, которая была и невинной, и снисходительной одновременно. - Ведь я делаю именно то, о чем ты просила меня. «Потанцуй с этой Федерингтон» - ведь так ты сказала? Я выполняю твои инструкции, вот и все.

– Ты на меня сердишься, - прошептала она.

– Вовсе нет. - Но они оба поняли, что тон его был слишком уж легкомысленным, слишком уж вкрадчивым. - Я просто смирился с тем, что ты, Франческа, знаешь лучше, что мне нужно. Прежде я всегда прислушивался к голосу собственной души и совести, и что мне это дало? Бог знает, что бы сейчас было, если бы я послушался тебя еще много лет назад.

Она ахнула и отстранилась от него.

– Мне надо идти, - сказала она.

– Так иди, - сказал он. Подбородок ее чуть вздернулся.

– Здесь много мужчин.

– Очень много.

– Мне надо найти себе мужа.

– Обязательно, - согласился он.

Губы ее крепко сжались, и она добавила:

– Может, я найду себе что-нибудь прямо сегодня.

Он с трудом удержался от насмешливой улыбки. Ей всегда надо было оставить за собой последнее слово.

– Очень может быть, - сказал он в ту самую секунду, когда Франческа уже решила, что разговор закончен.

И она уже отошла настолько далеко, что не могла отпустить ответную колкость. Но по тому, как она приостановилась и как напряглись ее плечи, он понял, что был услышан.

Он прислонился к стене и улыбнулся. Надо ценить незамысловатые радости жизни.