– Будешь высоко котироваться на ярмарке невест?

Нельзя сказать, что это была очень тактичная формулировка, но, в общем, она довольно точно передавала суть, так что Франческа только сказала:

– Ну да, наверное.

Мгновение он ничего не отвечал, только смотрел на нее со странным, даже каким-то кислым выражением, а затем вдруг спокойно заявил:

– Надо быть полным идиотом, чтобы не хотеть жениться на тебе.

На лице Франчески застыло изумление. Она совершенно не представляла, что ответить.

– Это… это… то, что мне сейчас приятнее всего слышать.

Он вздохнул и провел ладонью по волосам. Франческа решила, что не стоит сообщать ему, что изрядное количество ярко-желтой пыльцы оказалось на его черных волосах в результате этого.

– Франческа, - сказал он, и лицо его стало утомленным. И оно выразило что-то еще.

Сожаление?

Не может быть. Майкл никогда ни о чем не сожалел, не тот он был человек.

– Я никогда бы не стал завидовать твоему успеху. Ты… - Он откашлялся. - Ты имеешь право на счастье.

– Я… - Все это было так странно, особенно после вчерашнего неприятного разговора. Как отвечать? Она не знала. А потому просто переменила тему: - Ничего, Майкл, будет и на твоей улице праздник.

Он только посмотрел на нее недоуменно.

– Праздник уже на твоей улице, собственно говоря, - торопливо продолжила она. - Вчера меня одолевали целые толпы твоих поклонниц, а вовсе не моих поклонников. Если бы женщины могли посылать цветы, мы бы сейчас были завалены цветами до потолка.

Он улыбнулся, но глаза его не улыбались. Лицо его выражало не гнев, а… просто ничего.

И она еще подумала: до чего же странно думать так о лице.

– Кстати, о вчерашнем вечере, - проговорил он и принялся дергать свой белый крахмальный галстук. - Если какие-нибудь мои слова огорчили тебя…

Она не сводила глаз с его лица. Это было лицо дорогого ей человека, и она знала его до мельчайших деталей. Четыре года, похоже, не смазали ее воспоминаний. Но что-то в его лице было теперь иным. Он изменился, но она никак не могла понять, как именно.

И не могла понять почему.

– Все в порядке, - заверила она его.

– Как бы то ни было, - сказал он грубовато, - прими мои извинения.

Но до самого вечера этого дня Франческа все думала, понимал ли он сам, за что извиняется. И она никак не могла отделаться от мысли, что и она как следует этого не понимает.

…Это довольно смешно - писать тебе письмо. Но после стольких месяцев, проведенных на Востоке, мои представления о смерти и загробной жизни претерпели такие изменения, что преподобный Маклиш, прослышь он об этом, стал бы биться в припадке. Я так далеко от Англии, что можно делать вид, что ты все еще жив и можешь получить это письмо точно так же, как получал мои письма из Франции. Но порой кто-нибудь окликает меня по имени, и мне приходится вспоминать, что я теперь Килмартин, а ты пребываешь в местах, куда не доходит королевская почта.

Из письма графа Кшшартина его покойному двоюродному брату, предыдущему графу, написанного годи два месяца спустя после его отъезда в Индию, дописанного до конца и затем преданного медленному сожжению на пламени.

Не то чтобы ему нравилось вести себя как осел, думал Майкл, сидя в своем клубе и медленно покачивая бренди в бокале, но в последнее время он все время вел себя именно так - по крайней мере когда Франческа была поблизости.

Ну хоть вот на этом балу в честь дня рождения ее матери - она была так счастлива за него, так довольна, что он промолвил слово «любовь» в ее присутствии, а он взял и оборвал ее.

Потому что прекрасно знал, какое направление примут ее мысли, знал, что она уже торопится забежать вперед и выбрать для него идеальную женщину, в то время как истина-то заключалась в том…

Истина была такой жалкой, что и словами не выразишь.

Но он извинился, и, хотя мог бы сейчас поклясться чем угодно, что никогда больше не позволит себе подобной резкости, не исключено, что в будущем ему еще придется извиняться не раз, и Франческа скорее всего припишет это неуравновешенности его характера, невзирая на то что он всегда был примерно добродушен и уравновешен при жизни Джона.

Он залпом допил бренди. Да пропади все пропадом!

Что ж, скоро со всей этой чепухой будет покончено. Она подыщет себе кого-нибудь, выйдет за этого парня замуж и съедет из Килмартин-Хауса. Они, разумеется, останутся друзьями - не тот Франческа человек, чтобы рассчитывать на что-то иное, - но он перестанет видеть ее каждый день за завтраком. Он будет видеть ее даже реже, чем до смерти Джона. Новый муж не позволит ей проводить так много времени в обществе другого мужчины, пусть и двоюродного брата ее бывшего мужа.

– Стерлинг! - раздался вдруг чей-то голос, и сразу последовало неловкое покашливание, которым всегда предварялись слова: - То есть я хочу сказать - Килмартин. Извини.

Майкл поднял голову и увидел сэра Джеффри Фаулера, давнего своего знакомца еще по Кембриджу.

– Ничего, - отозвался Майкл, указывая на кресло напротив.

– Замечательно видеть тебя снова, - заговорил сэр Джеффри, усаживаясь. - Надеюсь, путешествие было благополучным?

Они обменялись еще парой общепринятых любезностей, а затем сэр Джеффри перешел к делу.

– Насколько я понял, леди Килмартин присматривает себе нового мужа, - сказал он.

Майкл почувствовал себя так, словно его ударили под дых. Он вовсе не забыл про ужасную выставку цветов в его гостиной, но слышать это заявление из уст постороннего было омерзительно.

Да еще постороннего, который был молод, недурен собой и явно подыскивал себе невесту.

– Э-э… да, - выдавил наконец Майкл. - Кажется, действительно подыскивает.

– Великолепно. - Сэр Джеффри даже руки потер в предвкушении, чем вызвал у Майкла непреодолимое желание залепить приятелю оплеуху. Но он только заметил брюзгливо:

– Ей есть из чего выбирать.

Но сэра Джеффри, похоже, это нисколько не волновало.

– Ты дашь ей приданое?

– Что? - рявкнул Майкл. Боже правый! Ведь он теперь ее ближайший родственник! Вероятно, ему еще придется и передавать ее жениху во время венчания.

О, черт!

– Так дашь? - гнул свое сэр Джеффри.

– Разумеется, - отрезал Майкл.

Сэр Джеффри от удовольствия причмокнул.

– Ее брат также намерен дать за ней приданое.

– Стерлинги сами позаботятся о леди Килмартин, - чопорно сказал Майкл.

– И Бриджертоны, кажется, тоже, - пожал плечами сэр Джеффри.