В Петербурге в 1839 году по высочайшему соизволению императора Николая I учреждается «Невское стеариновое товарищество» для производства стеариновых свечей и мыла. Завод располагался на восьмой версте Шлиссельбургского тракта (теперь это АО «Невская косметика» на пр. Обуховской Обороны, 80). Правление находилось на Васильевском острове, 2-я линия, 23. Товарищество имело свой специализированный магазин на Невском пр., 25. В 1843 году на Всероссийской мануфактурной выставке завод получил право изображать на своей продукции герб Российской империи — такого знака в то время удостаивались только товары высочайшего качества. В течение всего XIX века «Невский стеариновый завод» являлся официальным поставщиком Министерства Двора Его Императорского Величества — подобной чести удостаивались немногие.

К началу XX столетия «Невское стеариновое товарищество» представляло собой солидное предприятие: оно производило 40 разновидностей свечей отличного качества, глицерин, стеарин и, конечно, туалетное и хозяйственное мыло. Настоящую славу российским мыловарам принесло мыло «Нестор» (сокращение от названия компании), получившее международное признание и Золотую медаль на Парижской выставке. Основными достоинствами «Нестора» были высокое содержание жирных кислот и экологическая чистота. О нем писали как специализированные, так и популярные журналы. Вот лишь одна цитата из журнала «Вестник мыловарения» за 1913 год: «Надо отдать должное „Невскому стеариновому товариществу“, которое удачно угадало момент, когда надо выступить на рынок с таким мылом; потребителю сильно надоели всевозможные дешевки, и он начал требовать, не стесняясь ценой, хороший, чистый сорт мыла».

Дорогие сорта мыла, даже те, которые были изготовлены русскими мыловарами, носили французские и английские названия, а дешевые мыла называли по-русски. К концу XIX века появились мыла с клеймом мастера, их называли «печатками». «Печатки» стоили очень дорого, ими пользовались только очень богатые горожане.

До конца XIX века в небогатых семьях гигиенические средства чаще всего готовили в домашних условиях кустарным способом. Рецепты публиковались в дамских журналах, специальных сборниках и брошюрах.

Перед сном рекомендовалось вместо умывания очистить кожу при помощи ваты, смоченной свиным жиром, а затем втереть сок свежих огурцов, смешанный с глицерином. Утром умывались настоями из петрушки или крапивы с персиковыми ядрами, что придавало коже особую белизну. Против загара и веснушек применяли свежий творог с сырым яичным белком. Считалось, что пивная пена или вода, настоянная на зеленых еловых шишках и лимоне, разглаживают морщины. Тонизировали вялую кожу при помощи различных туалетных уксусов: лавандового, малинового, яблочного.

Вот несколько рецептов из книги «Аптека для мужчин и женщин»: «Умывание доктора Гуфеланда. Взять: белых миндальных выжимок 3 золотника, розовой воды 64 золотника, буры 1 золотник и амбровой тинктуры 2 золотника. Умыванием Гуфеланда, посредством полотенца, слегка намачивается лицо, несколько раз в день». Средство советовали использовать вместо дорогого мыла.

Волосы рекомендовали мыть розмариновой водой. «Ее состав: 1/4 фунта розмариновой воды, 1/8 винного спирта, 1/1 лота поташа». Мыльная вода для волос готовится из «1/4 фунта розовой воды, 1/8 винного спирта, в котором распускается 1/4 лота чистого мыла; к этой смеси прибавляют 4 лота рондолетской эссенции с небольшой прибавкой настоя шафрана». А еще волосы мыли очищенным керосином с добавлением одеколона, эссенции розовой герани и 10 капель лавандового масла. Для увеличения пышности волос рекомендовалось пользоваться рисовой пудрой.

Обычно горожане продолжали стирать щелоком (золой, залитой кипятком), реже — отрубями. Вот как происходил этот процесс: «Нагреть в котле воду так, чтобы рука, опущенная в нее, едва выносила, и всыпать пшеничных отрубей восьмую часть веса стираемых вещей. Оставив смесь пять минут на огне и помешав ее хорошенько, кладут в нее вещи, предназначенные для мытья, и повертывают их часто палкой. Затем их студят, стирают и полощат. От такой стирки вещи делаются очень хороши на взгляд, а цвет их нисколько не изменится».

Как уже говорилось ранее, мыло очень медленно входило в обиход, его начинали использовать не только для умывания, но и для стирки. В 80-е годы XIX века в дамском сборнике появляется заметка о том, что если в горячей мыльной воде стирать цветную одежду из ситца, то она не потеряет цвет и будет выглядеть свежей и приятной. Для мытья кисеи и кружев готовили специальное восковое мыло, в прохладном месте оно сохранялось продолжительное время. Чтобы приготовить такое мыло, нужно было «взять 16 частей обыкновенного мыла и 2 части белого воску. Все это наскоблить или наломать и распустить на огне, так, чтобы мыло и воск смешались совершенно; затем студят и режут на куски. При употреблении этого мыла частицы воска плотно прилегают к кисее или кружевам и дают им такой блестящий вид, что можно обойтись и без крахмала».

«Отхожие места», «ретирадники» или «нужники» служили для сбора человеческих испражнений. Слова «уборная» или «туалет» для обозначения этого места стали употребляться лишь в ХХ веке. Для XIX века слово «уборная» обозначало помещение для одевания, а слово «туалет» имело несколько значений: женский наряд, или приведение в порядок своего внешнего вида («совершать туалет»), или столик с зеркалом, за которым причесываются и накладывают макияж.

Устройство отхожих мест Петербурга XVIII века хорошо известно. Они представлены в музейных экспозициях в Летнем дворце Петра I и в петергофском Монплезире. К началу XIX века они не видоизменились. Чрезвычайно подробное описание отхожих мест дал капитан японской шхуны Дайкокуя Кодаю, попавший после кораблекрушения в Россию и в 1791 году привезенный в Петербург. После возвращения на родину Кодаю подвергли тщательному допросу, и он дал письменные показания о разнообразных сторонах русской жизни. Книга показаний Кодаю, составленная Кацурагавой Хосю, хранилась как государственная тайна и до 1937 года оставалась секретной. Ее русский перевод (переводчик — В. Т. Константинов) издали лишь в 1978 году (X. Кацурагава. «Краткие вести о скитаниях в северных водах»).

Цитирую: «Уборные называются [по-русски] нудзуне, или нужник. Даже в 4–5-этажных домах нужники имеются на каждом этаже. Они устраиваются в углу дома, снаружи огораживаются двух-трехслойной [стенкой], чтобы оттуда не проникал дурной запах. Вверху устраивается труба вроде дымовой, в середине она обложена медью, конец [трубы] выступает высоко над крышей, и через нее выходит плохой запах. В отличие от дымовой трубы в ней посредине нет заслонки, и поэтому для защиты от дождя над трубой делается медный навес вроде зонтика.

Над полом в нужнике имеется сиденье вроде ящика высотой 1 сяку 4–5 сунов [сяку = 30,3 см или 37,8 см; 1 сун = 3,03 см]. В этом [сиденье] вверху прорезано отверстие овальной формы, края которого закругляются и выстругиваются до полной гладкости. При нужде усаживаются поудобнее на это отверстие, так, чтобы в него попадали и заднее, и переднее тайное место, и так отправляют нужду. Такое [устройство] объясняется тем, что [в России] штаны надеваются очень туго, так что сидеть на корточках, как делают у нас, неудобно. Для детей устраиваются специальные сиденья пониже.