Освенцим. Ноябрь 1944.

Дни текли непрерывной чередой. Я утратила счет дням и ночам, потому что каждый день тянулся тысячу часов. Ходила мыться так часто, как мне удавалось, но избавиться от вшей не получалось. Они были повсюду. Я видела, как они заползают в рты девушек, когда те спали. Я видела, как девушки давили их прямо у себя на голове. Одна девушка билась головой о стену, чтобы заглушить зуд.

Каждое утро мы получали один и тот же кофе, черную, мутную жижу, а потом часами стояли на холоде, пока нас пересчитывали снова и снова. Мы стояли в деревянных ботинках, которые натирали ноги. В них было холодно, словно мы стояли босиком. Из шеренг вытаскивали все больше девушек, и больше мы их никогда не видели. Мне постоянно хотелось еды, но ее никогда не давали. Никакой еды, только глоток какой-то жижи утром и кусочек хлеба, а иногда маленький кусочек сыра вечером. И все. Голод был неутолим.

Утренняя поверка наконец-то закончилась. Эйди разделила нас на группы.

– Девушки, которые работают на фабрике, сюда! – скомандовала она.

Бейлу и еще сотня девушек отошли в сторону.

– Остальные идите туда! – Эйди указала в противоположную сторону.

Мы перешли, куда нам указали.

Перед нами стояла эсэсовка.

– Сегодня вы все идете в душ. Не бойтесь, вода будет теплой, а потом вы сможете немного отдохнуть в теплом помещении. Не суетитесь и идите за мной.

Я безумно обрадовалась. Может быть, нам и новую одежду дадут, без вшей. Мне было жаль Бейлу, что она не попадет в душ, но, возможно, у работающих на фабрике другой график.

Мы пошли за эсэсовкой в ту часть лагеря, где я никогда прежде не бывала. Может быть, нас приведут туда, где в душе есть теплая вода! Это было бы прекрасно. Внезапно до меня донеслись звуки музыки. Целый год уже не слышала музыки! Что-то внутри меня ожило, но я не поддалась этому чувству. Музыка успокаивала. Она твердила, что все будет хорошо.

Нас было много. Наверное, несколько сотен. Мы шеренгами по пять человек, словно в трансе, шли туда, куда нас вели эсэсовки. Уголком глаза я заметила небольшой оркестр. Играли заключенные, такие же истощенные и желтые, как и мы сами. Они играли на арфах и виолончелях, словно марионетки. Я опустила глаза, и меня ожидал второй сюрприз. Цветы. Цветы вдоль дорожки. Красные, желтые и розовые цветы росли на клумбах среди травы. Они чуть колыхались в такт музыке, и я улыбнулась.

– Вы все идете в душ, – сказала эсэсовка.

– Похоже, нас ждет настоящая горячая вода, – шепнула я Лии.

– Не нужно беспокоиться, – продолжала эсэсовка, и мы кивнули.

Взгляд у некоторых девушек остекленел. Музыка их зачаровала. Нас повели к большому кирпичному зданию. Мы вошли в большую комнату. Вдоль стен стояли скамьи.

– Снимайте одежду, – сказала та же эсэсовка. – Аккуратно складывайте и кладите на скамьи. Не беспокойтесь. Когда вы закончите, вы получите одежду. Обувь ставьте под скамьи. Запомните, где вы поставили свои сабо, чтобы забрать их, когда все закончится.

Девушки принялись раздеваться и складывать одежду.

– А теперь вставайте перед этими дверями. Мы скоро их откроем.

– Ты очень ответственная девушка, – сказал подошедший ко мне эсэсовец.

Я кивнула.

– Ты должна будешь просмотреть всю одежду. Мы ищем золото, серебро и любые ценности. Вот тебе сумка. Складывай сюда все, что найдешь, а потом отдашь сумку мне.

– Хорошо, – ответила я, а потом набралась смелости и спросила: – А смогу я потом помыться? Мне очень хочется пойти в душ.

– Не волнуйся, – расхохотался он. – Они тебя дождутся.

Я с облегчением принялась за работу. Я сидела возле огромных груд одежды и просматривала каждое платье в поисках ценностей, а потом аккуратно складывала. Я прощупывала все швы. Эсэсовец стоял надо мной и глядел, не нашла ли я чего. Я знала, что ему не хочется трогать эту одежду, потому что она вся кишела вшами. Я ничего не нашла.

– Теперь можешь идти, пока не закрыли двери, – сказал он, когда я закончила.

Я быстро побежала к маленькой дверце. Стоило мне войти, и за моей спиной лязгнул замок. Я огляделась. Серые цементные стены. Сотни девушек. Душевые лейки под потолком. Все ждали, когда включится вода. Некоторые обхватили себя руками, чтобы согреться. Окон в комнате не было – только одно, прямо на потолке.

Я проскользнула сквозь толпу и нашла Лию.

– Наконец-то нормальный душ, – сказала я.

Она подпрыгнула.

– Я тебя не видела.

– Мне дали работу.

– Счастливая, а я уже замерзла, ожидая. Надеюсь, они включат, наконец, свой душ. Хоть бы вода была горячей.

Лия сжала мою руку. Я крепко ее обняла. Мне все это не нравилось, но когда Лия положила голову мне на плечо и посмотрела на лейку душа, я поняла: что бы со мной ни случилось, мне повезло, что у меня такая сестра. Нам повезло, что мы здесь вместе. Мы обе смотрели на лейки душа и ждали, когда потечет вода.

Но вода не потекла. Раздался громкий стук в дверь, замок открылся и двери распахнулись. Перед нами стоял эсэсовец с красным от ярости лицом. Он орал на охранниц, которые стояли у дверей.

– Я вам говорил! Нам нужны работницы на военном заводе! О чем вы только думали?! Никто не умеет понимать простых приказов! Вы чуть было не лишили нас 750 бесплатных работниц. Это катастрофа! Выводите их немедленно!

– Что вы хотите сказать? – в ответ закричала одна из них. – Этих девушек отправили в газовые камеры!

– Не спорь со мной, женщина! Нам нужны живые работники! Выводите их немедленно!

Эсэсовки повернулись к нам и стали вытаскивать нас из комнаты.

– Выходить! Выходить! – орали они.

Они хватали всех за руки и толкали наружу.

Мы потянулись к дверям.

– Одевайтесь! Берите любую одежду! Первую, что попадется!

Я огорченно вздохнула. Мне так хотелось помыться.

Мы похватали одежду и обувь и оделись. Эйди стояла, прислонившись к стене. Увидев, как мы выходим, она была поражена.

– Что? Что случилось? – Она часто моргала, голос у нее дрожал. – Что вы делаете?

Глаза ее расширились. Эйди, которая всегда казалась несокрушимой, неожиданно потекла, как металл в домне. Лицо ее изменилось. Слезы потекли по щекам. Мы непонимающе смотрели на нее.

– Им нужно, чтобы мы работали, – сказал кто-то. – Нам не дали помыться, потому что мы должны где-то работать.

– Дети! – зарыдала Эйди, глядя на нас, словно мы были призраками. – Вы знаете, откуда только что вышли? Знаете, чего сумели избежать? Красавицы мои, мои детки! – Она всхлипнула