просто тут, а время пройдёт — вернёмся, как будто закончили. Сколько ты там просила монет? Заплачу, словно было всё. А с тебя — подыграть. По рукам?

Бледность испуга сошла с лица девушки.

— По рукам, господин, — снова заулыбалась она. — Никому ничего не скажу. Можете не сомневаться. Наоборот, расхвалю вас перед вашими друзьями и так сейчас стонать буду, что даже в общем зале услышат. За всё про всё с вас всего одна марка. Конечно же изумрудная. Здесь уже, и вино, и особая комната.

Обдираловка, но не к лицу князю за гроши торговаться. Репутация важнее той мелочи, что отдам этой хитрой лисе. Молча выудил из кармана зелёную монету и отдал девушке. Та с поклоном приняла и тут же подхватила со стола стаканы с вином.

— Это дело нужно отметить, мой господин, — настойчиво всунула мне в руку стакан красотка. — За ваши принципы!

Легонько стукнув своим стаканом об мой, девушка жадно припала к напитку. И чего они только находят в этой кислой бурде? Мне хватило коснуться жидкости кончиком языка и губами, чтобы понять, что вино разделит сейчас участь сидра. Не нужен мне этот пьяный компот. Снова сделал вид, что залпом опрокидываю в себя содержимое стакана, сам же, якобы часто глотая, пролил всё в рубашку, которую уже успел разок выжать в зале, пока никто не видел.

— Кто же так пьёт вино, господин? — захохотала девушка, глядя на мой пустой стакан и мокрый подбородок. — Им нужно наслаждаться.

— У нас нет вина, — икнул я. — Мы пьём пиво.

— Ох, господин, — покачала головой красотка. — Да вы же весь облились. Давай всё же снимем рубашку.

Не дожидаясь моего согласия, она принялась стягивать с меня одежду, приговаривая:

— У нас тут на целый час. Чего сидеть? Лягте — полежите. Штаны тоже снимем. И сапоги снимем. Вот так, вот так.

И правда? Чего нам сидеть? Разговаривать я с ней не хочу. Пускай стонет, как обещала, а я отдохну поваляюсь. Через десять секунд я уже лежал на кровати, уткнувшись в подушку лицом. Специально перевернулся животом вниз, чтобы срамоту спрятать. Девушка же приняла такую мою позу за приглашение.

— А я ведь не шутила тогда про «спинку погладить», — прошептала красотка. — Расслабьтесь, господин. Сейчас я доставлю вам удовольствие по-другому.

Её нежные руки легли мне на спину и начали бегать по коже туда и сюда. Как приятно. Мнёт плечи, проходится вдоль хребта костяшками пальцев, растирает поясницу. Тут даже, если не хочешь, расслабишься. Я непроизвольно зевнул.

— Правильно, правильно, господин, вздремните, — прошептали мне на ухо. — Вы уже столько выпили, что поспать сам Единый велел. Я потом разбужу вас.

Заманчиво, но на стуле висят мои вещи, где в кармане помимо оставшихся денег два флакончика с зельем. Не для того я половину наградных на лечилки спустил, чтобы эту козу порадовать. Боюсь, этот сон может дорого мне обойтись. И так уже на лишнюю изумрудную марку попал.

За этой длинноногой хитрюгой нужен глаз да глаз. Но следить можно и ушами. Через пару минут я окончательно сомкнул якобы потяжелевшие веки и притворился, что сплю, начав ровно сопеть.

Какое-то время девушка продолжала гладить и мять мою спину. Потом прозвучал осторожный вопрос: «Господин, вы спите?», на который я решил не отвечать. Если полезет теперь по карманам, поймаю за руку и тем самым дополнительно защищу себя от распространения слухов. Мол, проболтается кому, я тотчас сообщу хозяину дома услады, что длинноногая обворовывает клиентов, и её сюда больше не пустят.

Тем временем красотка, не удовлетворившись моим молчанием и сопением, решила меня потолкать и подёргать за руку. Вот это уже интереснее! Так-то меня рановато будить. Я, конечно, сплю пьяным сном, но не настолько же он крепкий, чтобы не проснуться от такой грубой проверки. Но девушка, отчего-то уверена, что я не проснусь. Опоила? Какое-то сонное зелье? Похоже на то.

Я мгновенно напрягся. Не мышцами. Приоткрыв до тонюсенькой щёлочки левый, не упирающийся в подушку глаз, я принялся незаметно наблюдать за воровкой. Сомнений больше нет — этой хитрой заразе мало одной марки. Обчистит напившегося юнца, и пойди потом докажи, что не сам потерял.

Но нет, мои вещи на стуле не заинтересовали красотку. Девушка направилась к окну и, нырнув за отведённую в сторону штору, скрылась за ней. Послышался щелчок щеколды, и следом за ним до меня донёсся скрип открываемой створки. Удрать вздумала? Зачем?

Но я снова ошибся. С минуту за шторой было тихо, затем я услышал взволнованный шёпот девушки:

— Давай скорее! Залезай, пока тебя никто не заметил.

Опа! Это ещё что за гость? Неужели…

— Подмешала? Спит? — произнёс хриплый мужской голос.

— Спит. Почему не сказал, что этот мелкий предз благородный?

— А я знал, что ли? — огрызнулись в ответ. — Да и Бездна с ним. Кем он там был в Предземье не важно. Сейчас он обычный безымянный.

— За обычных по ледянке не платят. Тащи его отсюда скорее.

— Сейчас утащу. Мешок, видишь, какой подогнали? Сюда и два таких пацанёныша влезет. Прикончу только сначала.

Из-за откинутой шторы вышел мужчина в обычном рванье простака. Кому-то я сильно мешаю. Второго убийцу уже подсылают. Вон, и нож уже достал, гад. С Бровью пообщаться не вышло, но с этой парочкой я обязательно поболтаю. Пора выяснить, кто стоит за начатой за моей головой охотой.

— Сдурел! Как я кровь объясню? — вцепилась в руку подельника выскочившая из-за шторы девушка. — Он же будто бы сам удрал. Тащи спящего, а прирежешь уже у заказчика. После зелья его хоть по земле волоком. Тут недалеко — справишься.

— А, если всё же очнётся? — послышался страх в голосе мужика. — Одарённый же. Попробую ему лучше шею свернуть — это дело бескровное.

— Ага, свернёшь ты. У него же долей, как у лорда. Тут только ножом. Давай в мешок его. Помогу.

— Ну, хорошо, — согласился мужик. — Давай попробуем засунуть.

— Сначала надо одеть. Проклятый малолетка едва не до рыготы наклюкался. Вся шмотка мокрая. Нельзя его такого на кровать было. Пришлось с него одёжку стащить.

— Некогда. Одёжу тоже в мешок. Потом выкину. Найдут в труселях — подумают: грабанули. Дай только, карманы обчищу.

— Дурак! Кому нужны шмотки безымянного? Совсем тупой? Их же не продашь. Стаскивай его на пол —