испугался, что он нарушит архиерею тайное видение, и он поспешил убежать от дверей.

Все он думал, как бы спросить у архиерея о разговоре в спальне.

Однажды пошли они в баню. Когда он архиерея мыл, и думает себе: «Сейчас удобное время спросить у него о видении души».

Завел он разговор с архиереем, что может ли кто видеть душу человеческую?

— Никому невозможно видеть душу человеческую, — говорит архиерей, — Кто только угодит богу, тот только может видеть душу человеческую.

Келейник бросил мыть архиерея, и стал перед ним на колени, и сказал:

— Владыко, я не достоин тебя мыть, потому что ты достоин бога — всегда можешь видеть душу человеческую.

Архиерей удивился и говорит:

— Откуда ты можешь знать, что я видел душу человеческую?

Тогда келейник ему и говорит:

— Владыко, однажды я запоздал и не вовремя пришел стелить вашу постель. Ваша дверь оказалась закрыта, и я не посмел нарушить вашего сна и стал прислушиваться; вы сказали тогда: «Ну, душа, бери юбку, башмаки и отправляйся!!». Вот вы тогда видели душу человеческую.

Архиерей испугался, что его тайна будет раскрыта, и велел этой тайны никому не открывать:

— За эта я дам тебе большую награду. Чего хочешь, того и дам, проси у меня.

А келейник вдруг сказал:

— Ничего мне не надо: ни золота, ни серебра. Сколько бы вы мне ни дали, я все равно издержу, а лучше поставьте меня попом и дайте мне приход. Это до смерти будет мне кусок.

Архиерей говорит ему:

— Ты ведь неграмотный, как я тебе могу дать сан священника?

А келейник настаивает на своем:

— Если поставите меня попом, то это я возьму.

Наконец архиерей думал-думал и додумался, что

можно его отправить туда, где попов не было.

Архиерей поставил его попом, дал ему указ и направил его в Туруханск, где народ был совсем неграмотным.

Вперед этого попа в Туруханск отправили депешу, что едет поп. Тогда туруханский трапезник и сторож стали с нетерпением ждать попа. Наконец-то поп приехал. Приходит к нему трапезник, подходит на благословение к священнику и ожидает его приказания. Поп ему приказывает, чтобы раньше вставал и звонил в колокол.

Утром рано встает трапезник и звонит в колокол. Народ стал собираться к обедне.

Когда набралось народу полная церковь, тогда поп приходит к северным дверям, заходит в алтарь, одевается в поповское облачение. Отворяет царские двери, выносит оттудова книгу и начинает всех градить. Люди, увидя священника, начали молиться, кто стоя, а кто на коленях. Священник спросил:

— Вы, прихожане, не знаете, какая это книга?

Прихожане говорят:

— Нет, мы не знаем.

Тогда он говорит:

— Нечего вам и читать.

Поп раздевается и уходит домой. Прихожане все остаются в церкви и толкуют: «Зачем мы сказали, что не знаем эту книгу? Надо было сказать, что знаем».

Решили они, что на другой раз надо говорить, что все знаем.

И вот на другой раз священник пришел служить обедню. Оделся он, открыл царские двери, вынес книгу, стал градить и спрашивает:

— Прихожане, знаете ли, какая это книга?

Тогда люди все в один голос ответили:

— Знаем!

— Ну, если знаете, тогда вам нечего и читать, — сказал поп.

Такова была служба попа. Если говорят, что не. знают книгу, то он говорит: «Не надо читать», а если знаешь книгу, то он говорит то же: «Не надо читать». Так всю свою жизнь поп провел в этом приходе.

7. ХИТРАЯ БАБА

Жил-был мещанин, у него была пригожая жена. Жили они и прожилися.

И говорит жена мужу:

— Надо нам с тобой поправиться, чтоб было чем свои головы прокормить.

— А как поправиться?

— Уж я придумала, только не ругай меня.

— Ну, делай, коли придумала.

— Спрячься-ка, — говорит жена, — да выжидай, а я пойду приведу к себе гостя, ты и застучи: тут мы дело и обделаем.

— Ну хорошо.

Вот взяли они короб, насыпали сажею и поставили на полатях. Муж спрятался, а жена набелилась, нарумянилась, убралася и вышла на улицу да и села подле окошечка — такая нарядная.

Немного погодя едет мимо верхом на лошади поп, подъехал близко и говорит:

— Что, молодушка, нарядилася, али у тебя праздник какой?

— Какой праздник, с горя нарядилася: теперь я одна дома.

— А муж где?

— На работу уехал.

— Что ж, голубушка, твоему горю пособить можно: пусти-ка меня к себе в гости, так не будешь одна ночь коротать.

— Милости просим, батюшка!

— Куда ж лошадь девать-то?

— Веди на двор; я велю батраку прибрать ее.

Вот вошли они вдвоем в избу.

— Как же, голубушка! Надо наперед выпить; вот целковый — посылай за вином.

Принес батрак им целый штоф водки: они выпили и закусили.

— Ну, теперь пора и спать ложиться, — говорит поп, — поваляемся немножко…

Поп разделся донага и только улегся на кровать, как муж застучал шибко-нашибко.

— Ох, беда моя! Муж воротился! Полезай, батюшка, на полати и спрячься в короб!

Поп вскочил в короб и улегся в саже. А муж идет в избу да ругается.

— Что ты!.. Дверь долго не отворяешь!

Подошел к столу, выпил водки стакан и закусил;

вышел потом из избы и опять спрятался, а жена поскорей на улицу и села под окошечком.

Едет мимо дьякон. С ним то ж случилось.

Как застучал муж, дьякон, раздетый догола, чебурах в короб с сажей и прямо попал на попа.

— Кто тут?

— Это я, — говорит поп шепотом. — А ты, свет, кто?

— Я, батюшка, дьякон.

— Да как ты сюда попал?

— А ты, батюшка, как?

— Уж молчи, чтоб хозяин не услыхал, а то беда будет.

Потом таким же образом заманила к себе хозяйка дьячка.

Очутился и он в коробе с сажей; ощупал руками попа и дьякона.

— Кто здесь?

— Это мы, я и отец дьякон, — говорит поп, — а ты, кажись, дьячок?

— Точно так, батюшка.

Наконец пошла хозяйка на улицу и звонаря заманила.

Звонарь только разделся, как раздался шум и стук; он бултых в короб.

— Кто тут?

— Это я, свет, с отцом дьяконом и дьячком; а ты, кажись, звонарь?

— Так точно, батюшка.

— Ну, свет, теперь весь причт церковный собрался.

Муж вошел и говорит жене:

— Нет ли у нас сажи продажной? Спрашивают, купить хотят.

— Пожалуй, продавай, — говорит жена, — на полатях целый короб стоит.

Взял он с батраком, взвалили этот короб на