парнем, которому приходиться почти пятиться, — Это случилось из-за того, что ты не разогрелась. От неожиданной активности кровоток усилился и кровь из наших резервов, — показывает на право, — Печени, — показывает на лево, — Селезенки, начинает поступать к работающим мышцам. Но, без должной разминки кровь не успевает распределиться и органы переполняются хлынувшей кровь и начинают давить на собственные оболочки, поэтому ты и ощущаешь боль.

— Что это за "умная минутка"? — весело и удивленно спрашиваю, наконец-то полноценно выровнявшись.

— Волнуюсь за тебя! — зачесывает ладоней волосы назад и подходит. — Будем бегать. Разгонять твою кровь. — Я улыбаюсь и сейчас, от переизбытка чувств и эмоций тесно становится уже в груди.

В каждом его слове есть намек на то, что у нас с ним будет и завтра и послезавтра: ремонт, дикий пляж и вот… бег. Вырывает меня. — Попрощаемся и едим… — чувствую теплое дыхание над головой и то, как меня разворачивают и со спины обнимают, уложив замов из смуглых рук на низ живота. Смотрю на них, как они сплетаются, и поверить не могу, что со мной это все происходит. Удобно так, тепло и хорошо. Идеально. К машине мы тоже шли вдоль обрыва, но я так была занята всеми этими селезенками и печенью, что даже не заметила это…

— Вау. — замираю, когда наконец-то отвлекаюсь. Всё небо окрасилось в огненно-оранжевый с оттенками розового купая в себе разгоряченную звезду, которая прямо на наших глазах утопает в море, погружаясь в нем и через несколько мгновений полностью скрываясь.

— Ты мне нравишься, Мила! Очень! — слышу хрипло в ухо.

Этот день рискует навсегда остаться лучшим, на всю мою жизнь.

— Ты мне больше! — разворачиваюсь и на цыпочки подымаюсь. Закинув Олегу на шею канат из рук обхватываю его и к себе утягиваю. Еще минутка.

— А как те друзья, которые в больнице? Поправились? Все хорошо? — не раз о них вспоминала, но все никак момент подходящий не находился, большую часть мы или смеялись или целовались, а это явно не об этом. А сейчас, когда нам еще пол часа ехать, можно и отвлечься.

Олег быстро косится на меня, и из расслабленного и довольного резко вырастает в собранного. От того, как он глубоко вдыхает и берется за руль, обеими руками, я сама начинаю пугаться.

— Один парень погиб. Тогда и скончался, — Я охаю, сраженная новостью. — Второй… я у него был сегодня. Он ночью в себя пришел. Мы с Деном ездили к нему. Доктора говорят, что идет на поправку.

— Боже… это близкие?

— Нет, знакомые, которые очень выручили меня. Но…

— Бог мой. — теряюсь я, и отстегнувшись кидаюсь на Олега заключая его в объятьях. От моего резкого нападения машину немного ведет, но Олег быстро выравнивает. — Мне так жаль. — роняю слезы. Слишком много эмоций за сегодня. Не выдерживаю.

— Мне тоже… — шепчет Олег, поглаживая, мои ладони на его шее. — Мне тоже…

— А где твой таксист? — с порога словно обухом по голове пугает папа, пока я разуваюсь. Заглядываю за колону, они с Тимом в зале на ковре сидят. Глаза отца не только молнии мечут: кинжалы и серпы туда же бросает.

— Он не таксист, пап… — весело, почти пою. Пока до меня не доходит: — Стоп. Откуда ты знаешь?

38

Олег

— Я к вам подойду через десять минут. Ожидайте. — озвучивает девушка в чёрном костюме схватив документы и скрываясь за дверью из матового стекла.

— Ну что, всё?! Сносить будете, да? — не без сожаления интересуется Александр Вадимович.

Могу представить какого ему, продавать дело, куда было вложено пол жизни и чуть ли не дом тебе заменяло.

Что только они с тем помещением не делали, только вот толку ни с одним из проектов так и не было.

Помню, когда еще малой был, там банкеты делали. Делали, пока плитка на голову сыпаться не начала. Кто-то из гостей, а может это был и сам жених, заявление накатал, где сотрясение подтвердили. После чего, помещение год без дела стояло.

— Нет, наверное… — переглядываемся с Деном. Мы так и не определились с дизайном. Вообще не до этого было. — Не будем, — сам думаю о количества мусора и денег, которые за этим последуют. — Нет.

— Его если подшаманить чуток, и так хорошо будет, — ага. Видел я уже их шаманство… стрёмно внутрь заходить.

— А ты когда улетаешь? — спрашивает Смол. Между ними явно потеплее отношения будут. Не уверен вообще продал бы мне его, если бы не Ден. С кем с кем, а с ним общий язык он нашёл быстро.

— На завтра уже билеты взял. — выдыхает мужик.

— Чё так грустно? Пальмы, чурросы, футбол. По моему идеальней пенсии не придумаешь!

— Ой. — машет рукой, будто от мухи отбивается. — Я уже сплю и вижу, как дочка меня по всем этим… — вздыхает голову опустив. — Я лечится еду. Там помочь должны, дочь нашла толкового врача. Посмотрим…

Так вот к чему такая спешка. Мы снова не сговариваясь переглядываемся, Вадимович уж точно не похож на того, кто ведет здоровый образ жизни, но и на того, кто врёт-тоже.

— Ну значит подлечат, подлатают и будешь быков за рога дёргать. — продолжает Ден улыбаясь.

— Ага, мне больше делать нечего, уж как-то по-другому бы с ним взаимодействовать, например — стейки из них говорят не плохие. — нервно смеется мужик.

— Или так, — подбадривает мужчину Ден. Я так не умею, поэтому поджав губы просто киваю головой.

— Хоть не ворованные? — сморщившись на меня смотрит.

— Нет! — отрезаю.

— Скопили и заработали. — отвечает уверенно Ден.

А я пока сюда со Смолом и Вадимовичем ехал, всё думал, ну что сегодня, с, ку может пойти не так. Ну не может у меня всё нормально быть и по-человечески.

По-свежему пройдемся: Мила вчера написала что отец допрос с пристрастием устроил. Ожидаемо конечно. Значит этот амбал мог объявиться с претензией по совращению. Был бы в какой-то степени даже прав. Потому, что по лезвию хожу. Вчера так рвало на части, еле сдержался. Знал бы какие я муки вчера испытал,